THE RED SHOES / Фильм и дискуссия / 20 ноября 19:30

Название: THE RED SHOES (Красные башмачки)
Режиссеры: Майкл Пауэлл, Эмерик Прессбургер
Страна: Великобритания
Год: 1948



Борис: Почему вы так хотите танцевать?
Вики: А почему вы так хотите жить?
Борис: Ну, я не точно знаю, почему… просто я должен.
Вики: Вот и я бы ответила так же…

«Жила-была девочка, премиленькая, прехорошенькая, но очень бедная, и летом ей приходилось ходить босиком, а зимою - в грубых деревянных башмаках, которые ужасно натирали ей ноги».
Молодую, подающую надежды балерину Викторию «Вики» Пейдж замечает известный балетмейстер Борис Лермонтов (его герой вдохновлен образом Сергея Дягилева) и приглашает ее танцевать главную партию в своем новом балете по мотивам сказки Андерсена «Красные башмачки». Как и башмачки в сказке, красные пуанты, в которых танцевала героиня, обладали какой-то магической, дьявольской силой… но, даже понимая это, Вики так и не смогла остановиться.



Фильму присуждено два «Оскара»: за лучшую музыку, и за художественное решение и декорации.

Показ фильма пройдет 20 ноября в 19:30 в театре "Практика" (Большой Козихинский пер., д.30). Стоимость билета - 150 рублей.
Показ будет сопровождаться лекцией Михаила Ратгауза о фильме и творчестве Майкла Пауэлла и Эмерика Прессбургера.

---

THE RED SHOES (Красные башмачки)

Режиссеры: Майкл Пауэлл, Эмерик Прессбургер
Страна: Великобритания
Год: 1948



Борис: Почему вы так хотите танцевать?
Вики: А почему вы так хотите жить?
Борис: Ну, я не точно знаю, почему… просто я должен.
Вики: Вот и я бы ответила так же…

«Жила-была девочка, премиленькая, прехорошенькая, но очень бедная, и летом ей приходилось ходить босиком, а зимою - в грубых деревянных башмаках, которые ужасно натирали ей ноги».
Молодую, подающую надежды балерину Викторию «Вики» Пейдж замечает известный балетмейстер Борис Лермонтов (его герой вдохновлен образом Сергея Дягилева) и приглашает ее танцевать главную партию в своем новом балете по мотивам сказки Андерсена «Красные башмачки». Как и башмачки в сказке, красные пуанты, в которых танцевала героиня, обладали какой-то магической, дьявольской силой… но, даже понимая это, Вики так и не смогла остановиться.



Фильму присуждено два «Оскара»: за лучшую музыку, и за художественное решение и декорации.

Показ фильма пройдет 20 ноября в 19:30 в театре "Практика" (Большой Козихинский пер., д.30). Стоимость билета - 150 рублей.
Показ будет сопровождаться лекцией Михаила Ратгауза о фильме и творчестве Майкла Пауэлла и Эмерика Прессбургера.

---

История с "Вестсайдской историей"

30 лет назад, а именно в 1980 году, в СССР случилось много разных событий.

Одним из этих событий была премьера фильма 1961 года “Вестсайдская история” Уайза и Роббинса, лауреата 10 “Оскаров” на музыку Л. Бернстайна, который наши вдруг посчитали достаточно прогрессивным и чуть ли не антиамериканским, чтобы показать советскому народу в олимпийский год.

“Кинопанорама” крутила номера “Америка” и “Мария”. Отечественные СМИ широко тиражировали какие-то глупости о том, что фильм сняли за копейки на малоизвестной студии, но он-таки прорвался в широкий прокат. Малоизвестной студией была “Мириш Корпорейшн”, которая как раз перед “Вестсайдской историей” выпустила “Великолепную семерку” и “Некоторые любят погорячее” (aka “В джазе только девушки&rdquo, прокатчиком - “Юнайтед Артистс”, а “копейками” 6 млн. долл. – для начала 60-х огромный кинобюджет. Хватило и на гонорар Натали Вуд, и на 65-миллиметровую пленку, и на роббинсовские бесчисленные дубли. “Погорячее” (с Мерлин Монро!), к слову, стоили всего 3 млн.

Фильм, разумеется, отдублировали, включая некоторые песни (точно помню только Jet Song на русском, перепетую отвратно). Но не это главная особенность советского релиза оскароносного киномюзикла.

Первые пять минут картины выглядели в оригинале примерно так, как на кадре справа. Эти пять минут играла знаменитая на весь мир (кроме СССР) увертюра, в соответствии с настроением которой менялась и цветовая гамма. Наши прокатчики правильно посчитали, что народ в колхозных клубах пять минут красно-синих новаций не выдержит. В начало советской прокатной версии фильма влепили титры, наложенные на городские stills.
Дальше – больше. Красно-синие переливы превращались в потрясающую панораму Манхэттена, которая нашим прокатчикам также показалась криминальной, и в советскую версию “Вестсайдской истории” не вошла.
Сейчас подобные пейзажи снимают для каждого второго фильма о большом городе, кстати и некстати. Обычно некстати. Режиссерам “Истории” важно было не просто показать красивую урбанистическую панораму – план крыш небоскребов сменялся планами трущоб.  Все эти великолепные кадры до советского зрителя тоже не дошли.
И наконец – спортплощадка в трущобах. Практически основное место действия фильма. Это очень важно, это экспозиция. Но зачем показывать нашим людям такую спортплощадку?
Ключевая сцена для понимания ритмики фильма – белые подростки Рифф, Айс, Бэби Джон, Экшн и А-раб щелкают пальцами в такт музыке, они настроены на одну волну, все как один. Впрочем, и это нашему зрителю было видеть необязательно.
Дальше шли знаменитные танцевальные сцены - банда белых подростков растанцовывается на “своей” улице. А потом первая конфронтация – под их горячую руку попадается пуэрториканец Бернардо. Не надо такое показывать советскому человеку.
Бернардо собирает соотечественников, и вот уже шайка пуэрториканцев, щелкая пальцами в такт, готовится к теплой встрече с белыми. В топку это, конечно.
Попытка Бернардо установить мир сменяется сначала мелкими, а затем все более крупными пакостями, которые подстраивают друг другу банда “Ракет” (американцы) и “Акул” (пуэрториканцы). Страсти накаляются, идет уже четырнадцатая минута фильма, но советский зритель и этого не видит.
Вот она, “режиссерская находка” прокатчиков. Советский вариант “Вестсайдской истории” начинается с отметки оригинальной версии 13:37, на которой американец по кличке Бэби Джон пишет на “акульей” стене обидное “воняют”, и за этим плодотворным занятием его застукивают Бернардо и его ребята. Бэби Джон, хоть и сопляк, оказывается не промах – швыряет в одного из “акул” кисточкой и дает деру с воплями “На помощь, Смерчи!” (“Смерчи” – это Jets по-русски, если вы не поняли). И сразу все становится понятно – есть “Акулы”, есть “Смерчи”, они друг друга обижают. Четырнадцать минут великолепной музыки, танцев, новаторской съемки и критически важного для первого акта развития событий оказались лишними для советской аудитории.

Вот так щедрая рука советского проката украла у одного из лучших фильмов всех времен и народов первые 14 минут метража.

А главное – все усилия по приобщению советского зрителя к классике мирового кино пропали зря. “Вестсайдская история” не вошла ни в десятку, ни в двадцатку популярных зарубежных фильмов советского проката.

Как сейчас помню – в кинозале мы с отцом и еще человек десять. Это уже после того, как по первому разу меня не пустили из-за вымышленного ограничения “до 16”. К этому моменту я знал наизусть все тесты песен и диалоги (включая испаноязычные реплики) “Вестсайдской истории” благодаря сборнику “Сценарии зарубежного кино”. Удивился еще – вроде в начале так много действия было, почему же сразу “акулы воняют”?

Только спустя 15 лет я увидел полную версию фильма… по телевизору.

---

17 ноября (СРЕДА, 20.30) - «ПРАЗДНИЧНЫЙ ОБЕД ЖАРКИМ ЛЕТОМ». Премия Донателло за лучшую режиссуру

Фестиваль фестивалей. «Праздничный  обед жарким летом» режиссера Джанни ди Грегорио (Италия. 2008). Премия Донателло за лучшую режиссуру, три приза Венецианского фестиваля.

Очаровательный фильм немолодого уже дебютанта Джанни ди Грегорио, сценариста знаменитой "Гоморры", фильм, снимавшийся на коленке, за две копейки, в собственной квартире режиссера: темной, многокомнатной старой римской фатере. С квартирой связан и сюжет фильма: главному герою (опять-таки ди Грегорио), который до сих пор живет со своей пожилой матушкой, нечем платить за жилплощадь. После странной сделки с домовладельцем в квартиру начинает набиваться целая компания элегантных римских старух. Это приятное, ироничное, человеческое кино было на ура принято на Венецианском фестивале, где получило три приза, а затем еще и главную в Италии премию Донателло за лучший дебют. (Стоимость программы 300 руб.)

Пожалуйста, резервируйте места заранее: 691-18-81, 8(925) 071-9707

Клуб-ресторан «ЦВЕТ НОЧИ», Б. Козихинский пер., 12/2 (м.Пушкинская)

---

Другое культовое кино: Терминатор против Агента Смита

"Культовое кино".  Не "артхаусное", не "интеллектуальное", а вот именно "культовое". Возможно, есть культовое кино в "хорошем" и в "плохом" смысле. Но культ есть культ. И под катом - две стопроцентно культовых киносаги...
 

Не так давно Голливуд выпустил в прокат несколько фильмов, где сходились в поединке участники ранее по отдельности снятых культовых триллеров: Фредди Крюгер против Джейсона, Чужие против Хищника. От прежних «единоборцев» Терминатора и Агента Смита отличают не только происхождение и «сфера профессиональной деятельности». Хищник и Чужой, Фредди и Джейсон при всей своей внешней несхожести являются по сути монстрами- или маньяками-близнецами, делящими одну витрину в голливудской кунсткамере. За каждой из этих мрачных близнечных пар стоит либо общая плотоядная природа, либо какая-то жуткая история, а все, чего хотят Фредди, Джейсон, Чужой и Хищник, сводится к смерти очередной жертвы. Между тем Терминатор и Агент Смит отличаются друг от друга как внешне, так и внутренне. Точнее будет сказать, не только внешне, но и внутренне отличаются друг от друга истории, в которых действуют поисковая компьютерная программа Агент Смит и Терминатор, остающийся машиной для убийства, какой бы ни была его конкретная задача – уничтожить Джона Коннора или служить ему, уничтожая его врагов.

Собственно говоря, слово «внутренне» мало подходит к четырехсерийной эпопее «Терминатор». Не отрицаю, во всех четырех фильмах зрителю предлагается некоторое идейное содержание. Это и апокалипсические видения атомной войны, и извечная проблема судьбы и свободы («No fate», и – весьма безыскусное – обращение к религиозной идее Спасителя. (Вплоть до последней серии роль мессии однозначно отводилась Джону Коннору; но в четвертом фильме, название которого – «Terminator Salvation» – следовало бы перевести на евангельский лад как «Спасение от Терминатора», в теме Спасителя благодаря подвигам киборга Маркуса временно наметилась некая двойственность.) Однако эти идеи выражены на языке самых грубых, остро осязаемых, поверхностных эффектов.

Речь не о компьютерных и пиротехнических спецэффектах как таковых, а о том, что в «Терминаторах» все сведено к материальной – внешней опять же – стороне борьбы между людьми и машинами. Хотя перед нами, казалось бы, разворачиваются картины противостояния человеческого и машинного разума и ставятся проблемы цели и смысла человеческого существования, все в конечном итоге сводится к физической силе, скорости, меткости стрельбы, уязвимости/неуязвимости, к тому, кто кого быстрее (глубже, мощнее, окончательнее) прострелит, проколет, протаранит, подорвет, расплавит, заморозит, раздавит. Терминатор, давший имя всей тетралогии, так же близок к искусственному интеллекту, как системный блок компьютера, которым проламывают чью-нибудь голову. В четвертой части, отправив героев и зрителей в будущее и изгнав из сюжета всякий драматизм предчувствия Судного дня, попыток его предотвратить (или пережить), МакДжи уже целиком ушел в поверхностные перипетии противоборства людей и машин среди декораций для трансформерских войн. Показательно, что, обретя в «Terminator Salvation» свой собственный голос, система «Skynet» не воспользовалась им, чтобы произнести некую – пусть даже шаблонную – «программную речь» о новом мировом порядке, о пороках – чего еще можно ожидать от «Skynet»? – людского рода, о хаотичности человеческого мира, о компьютерной рациональности. Обратив к Маркусу бескровное лицо пациентки онкологического отделения, могучая компьютерная система признается всего лишь в намерении… убить Джона Коннора и Кайла Риса. Прострелить, проколоть, протаранить, подорвать, расплавить, заморозить, раздавить. 

Напротив, лейтмотивом противостояния Агента Смита Нео и Морфею (именно Морфею, а не какому-то англоязычному «Морфеусу» является контроль над человеческим сознанием, его, сознания, пробуждение или угасание. Да, в опусе братьев Вачовски странным образом перемешаны пробужденное сознание и восточные единоборства. Но, несмотря на свою сомнительную эквилибристику, «Матрица» по сравнению с «Терминатором» ставит проблему конфликта Человека и Машины на куда более значительную высоту. А значит на большей высоте, нежели его воображаемый противник, Терминатор, оказывается и Агент Смит.

Терминатор, как уже было сказано, ближе к каменному топору, чем к компьютеру, в лучшем случае – ближе к винтовке «винчестер», чем к диску «винчестер». (Пожалуй, это особенно заметно на примере жидкометаллического Т-1000, представляющего собой простой сгусток смертоносной материи, отростки которой то и дело превращаются в лезвия или иглы.) Агент Смит же практически идеально воплощает угрозы, нависающие над человеком в мире машин, равно как и саму атмосферу этого мира: он безлик и многолик, он повсюду и нигде конкретно; он олицетворяет Систему, которая не стремится уничтожить человека физически, но может поработить его духовно, превратить его в свой придаток. Для поединка с Агентом Смитом и с Системой, им охраняемой и восхваляемой, от человека в первую очередь требуются духовные, а не физические усилия. (В конце концов, и пресловутый урок призрачного кун-фу, преподанный Морфеем Нео, имел целью прежде всего показать важность правильного понимания реальности как необходимого условия борьбы за свободу.)

Я не хотел бы сбиваться на повторение во многом верных, во многом спорных – и уже почти неизбежно банальных – рассуждений о «философии Матрицы». Моей задачей здесь было сравнить два образа, в которых по-разному воплотилась одна из главных проблем нашего времени – проблема отношений человечества с созданной им силой – с машинами. Не знаю, чьей бы оказалась победа, сойдись в поединке Терминатор и Агент Смит. Но мне, однако, кажется, что из этих двоих серо-зеленый фантом в полупрозрачных стеклышках-очечках для нас гораздо опаснее, чем киберорганическая upgrade version каменного топора или «Железной Девы».

---

НОЧНОЙ ПОКАЗ 20.11 :: НОЧЬ БОЙЦОВСКОГО ДЭВИДА ФИНЧЕРА

НОЧЬ ДЭВИДА ФИНЧЕРА

Кинорежиссёр и клипмейкер, один из самых ярких «новобранцев» Голливуда 1990-х, создатель культового фильма «Бойцовский клуб».

 

---

---

L'illusionniste / «Иллюзионист» (Сильвен Шоме, 2010)

название статьи: ВОЛШЕБНИКИ СУЩЕСТВУЮТ



«Иллюзионист» Сильвена Шоме — это чудо.

Конечно, столь восторженное высказывание противоречит требованиям профессионализма. Но есть произведения, сделанные так талантливо, что чувствуешь себя свободным от каких-то условностей: хочется не анализировать, а просто восхищаться.

Шоме — известный франко-канадский режиссер-аниматор. Его предыдущая полнометражная лента «Трио из Бельвиля» (в 2003 г.) объединила в любви совершенно непримиримые лагеря: массового зрителя, кинокритиков и жюри многих международных премий и кинофестивалей.

В основе «Иллюзиониста» — неизвестный сценарий великого французского комика, актера и режиссера Жака Тати, записанный в письме, адресованном его старшей дочери. Сценарий передала Шоме младшая дочь, Софи Татищефф (Татищефф — это настоящая фамилия Тати), когда Шоме попросил разрешения использовать сценку из фильма Тати «Праздничный день» в «Трио». Вместо этого, Татищефф-младшая предложила сделать из сценария полнометражный рисованный фильм, поскольку не хотела, чтобы ее отца играл актер.
«Иллюзионист» — о фокуснике-неудачнике, который в конце 50-х путешествует от театра к театру, выступая в рамках эстрадных ревю в полупустых залах. Подавшись из Парижа в Шотландию, он знакомится с девушкой, наивной, уверенной в том, что он — настоящий волшебник.
Шоме придал иллюзионисту схожесть с Тати с его невозмутимостью, худощавостью, долговязым телосложением и элегантной неуклюжестью. Это заново оживленный мсье Юло — экранное альтер эго Тати. Очень скоро забываешь, что это персонаж рисованный, анимированный. Однако и остальные герои даже в несколькосекундных эпизодах наделены неповторимыми чертами, собственными характерами, и в этом проявляется умение Шоме наполнять киноповествование множеством лиц без вреда для сюжета.
Впрочем, здесь действуют не только люди. Как и в «Трио из Бельвиля», где главной героине помогает комичный пес, здесь у фокусника тоже есть верный помощник — причудливый кролик, которому, конечно, надлежит выпрыгивать из цилиндра. Кролик этот кусается, с удовольствием уплетает сосиски и мурлычет, забравшись на руки, а не вовремя выпущенный на волю, создает настоящий хаос прямо на сцене. Собственно, они вдвоем с хозяином — прекрасные недотепы, обреченные на постоянный финансовый крах.
Коллеги фокусника по эстрадному цеху страдают от одиночества и нищеты, сам он творит свое волшебство для девушки, отдавая последние копейки из заработанного — но фильм не мрачный, здесь чувствуется особая художественная легкость, даже, когда речь идет о невеселых или сложных вещах. В одном из самых захватывающих эпизодов иллюзионист забегает в кинотеатр и видит там на экране... реального Тати в отрывке из фильма 1958 года «Мой дядюшка». Чрезвычайно остроумное сочетание двух кинематографических реальностей делает классику и современное кино единым большим текстом, чтение-просмотр которого приносит настоящее наслаждение.

Вообще, «Иллюзионист» во всех своих составляющих — шедевр анимации. Шоме великолепно воспроизводит любое пространство — будь это интерьер дешевого отеля или морской залив; его несколько акварельный стиль, как нельзя лучше, подходит для передачи игры света и тени на городских улицах; сам Эдинбург конца 50-х изображен с такой убедительностью подробностей — от тротуаров до витрин, от автомобилей до одежды прохожих, — что сложно себе представить иную картину города.

В конечном счете, каждый находит свою судьбу: девушка встречает хорошего парня, иллюзионист оставляет записку: «Волшебников не существует», выпускает кролика на волю, а сам покидает город. Гаснут огни в Эдинбурге, выключается витрина с туфельками, о которых мечтала девушка, исчезает в темноте мюзик-холл. Спектакль окончен.

Об этом фильме можно еще писать и писать. У Шоме получилось трогательное, поэтическое, изысканное кино, достойное наследия Тати. Именно поэтому после финальных титров приходит уверенность: если выходят такие фильмы,— значит, волшебники есть.

Дмитрий Десятерик

---

В поисках астероида

И еще один "архивный" мульт - яркий пример того, как делалось одно, а получилось другое =)

Или только у меня такое бывает? о_О
А в моем блоге всякие другие подробностии эскизы к мульту(к тому, который должен был получится)

Hest

---

L'illusionniste / «Иллюзионист» (Сильвен Шоме, 2010)

название статьи: ВОЛШЕБНИКИ СУЩЕСТВУЮТ



«Иллюзионист» Сильвена Шоме — это чудо.

Конечно, столь восторженное высказывание противоречит требованиям профессионализма. Но есть произведения, сделанные так талантливо, что чувствуешь себя свободным от каких-то условностей: хочется не анализировать, а просто восхищаться.

Шоме — известный франко-канадский режиссер-аниматор. Его предыдущая полнометражная лента «Трио из Бельвиля» (в 2003 г.) объединила в любви совершенно непримиримые лагеря: массового зрителя, кинокритиков и жюри многих международных премий и кинофестивалей.

В основе «Иллюзиониста» — неизвестный сценарий великого французского комика, актера и режиссера Жака Тати, записанный в письме, адресованном его старшей дочери. Сценарий передала Шоме младшая дочь, Софи Татищефф (Татищефф — это настоящая фамилия Тати), когда Шоме попросил разрешения использовать сценку из фильма Тати «Праздничный день» в «Трио». Вместо этого, Татищефф-младшая предложила сделать из сценария полнометражный рисованный фильм, поскольку не хотела, чтобы ее отца играл актер.
«Иллюзионист» — о фокуснике-неудачнике, который в конце 50-х путешествует от театра к театру, выступая в рамках эстрадных ревю в полупустых залах. Подавшись из Парижа в Шотландию, он знакомится с девушкой, наивной, уверенной в том, что он — настоящий волшебник.
Шоме придал иллюзионисту схожесть с Тати с его невозмутимостью, худощавостью, долговязым телосложением и элегантной неуклюжестью. Это заново оживленный мсье Юло — экранное альтер эго Тати. Очень скоро забываешь, что это персонаж рисованный, анимированный. Однако и остальные герои даже в несколькосекундных эпизодах наделены неповторимыми чертами, собственными характерами, и в этом проявляется умение Шоме наполнять киноповествование множеством лиц без вреда для сюжета.
Впрочем, здесь действуют не только люди. Как и в «Трио из Бельвиля», где главной героине помогает комичный пес, здесь у фокусника тоже есть верный помощник — причудливый кролик, которому, конечно, надлежит выпрыгивать из цилиндра. Кролик этот кусается, с удовольствием уплетает сосиски и мурлычет, забравшись на руки, а не вовремя выпущенный на волю, создает настоящий хаос прямо на сцене. Собственно, они вдвоем с хозяином — прекрасные недотепы, обреченные на постоянный финансовый крах.
Коллеги фокусника по эстрадному цеху страдают от одиночества и нищеты, сам он творит свое волшебство для девушки, отдавая последние копейки из заработанного — но фильм не мрачный, здесь чувствуется особая художественная легкость, даже, когда речь идет о невеселых или сложных вещах. В одном из самых захватывающих эпизодов иллюзионист забегает в кинотеатр и видит там на экране... реального Тати в отрывке из фильма 1958 года «Мой дядюшка». Чрезвычайно остроумное сочетание двух кинематографических реальностей делает классику и современное кино единым большим текстом, чтение-просмотр которого приносит настоящее наслаждение.

Вообще, «Иллюзионист» во всех своих составляющих — шедевр анимации. Шоме великолепно воспроизводит любое пространство — будь это интерьер дешевого отеля или морской залив; его несколько акварельный стиль, как нельзя лучше, подходит для передачи игры света и тени на городских улицах; сам Эдинбург конца 50-х изображен с такой убедительностью подробностей — от тротуаров до витрин, от автомобилей до одежды прохожих, — что сложно себе представить иную картину города.

В конечном счете, каждый находит свою судьбу: девушка встречает хорошего парня, иллюзионист оставляет записку: «Волшебников не существует», выпускает кролика на волю, а сам покидает город. Гаснут огни в Эдинбурге, выключается витрина с туфельками, о которых мечтала девушка, исчезает в темноте мюзик-холл. Спектакль окончен.

Об этом фильме можно еще писать и писать. У Шоме получилось трогательное, поэтическое, изысканное кино, достойное наследия Тати. Именно поэтому после финальных титров приходит уверенность: если выходят такие фильмы,— значит, волшебники есть.

Дмитрий Десятерик

---

Программа II фестиваля видеопоэзии "Пятая нога"

II Фестиваль видеопоэзии "Пятая нога"
24 ноября 20.00
в рамках программы клуба СИНЕ ФАНТОМ
состоится в кинотеатре "Пионер" ([phone] Москва, Кутузовский просп., 21 м. Кутузовская) Вход по билетам - 200-300 руб. Уточнять лучше в кинотеатре. Авторы, записывайтесь в списки, кто придет.

Состав жюри (+две позиции, которые еще уточняются)
Глеб Алейников - режиссер, кино и теле продюсер, сценарист
Антонио Джеуза - искусствовед, критик, куратор
Виктория Бегальская - художник
Александр Вознесенский - критик, поэт
Всеволод Емелин - поэт
Александр Панов (он же Федор Ромер) - журналист, арт-критик

Программа II фестиваля видеопоэзии "Пятая нога"



1. «Синяя-синяя милиция» 0:52 (Москва)
Видео - Анастасия Якименко, Елена Ищенко. Поэзия - Арсений Молчанов (Арс-Пегас)
2. «Электричество» 1:20 (Москва)
Видео – Иван Ремизов. Поэзия – Андрей Чемоданов
3. «Дорога» 2:07 (Москва)
Видео и поэзия – Александр Переверзин
4. «Freelance» 5:00 (Москва)
Видео и поэзия – Алексей Ушаков
5. «Судан» 2:20 (Москва)
Видео и поэзия – Алексей Ушаков
6. "Новые сведения о [Калимантане]" 5:03 (Керчь)
Видео – Алексей Блажко. Поэзия – Игорь Сид

7. «Сева» 2:17 (Москва)
Видео и поэзия – Сергей Оболонков
8. «О хорошо» (песня шахидки) 1:43 (Киев)
Видео - Виктор Демидов. Поэзия – Лиза Готфрик
9. «37 и 70» 3:15 (Новосибирск)
Видео – Макс Квант. Поэзия – Вячеслав Ковалевич
10. «Сверчок» 12:00 (Москва)
Видео – Дмитрий Самсанков. Поэзия – Анна Глазова
11. «Метро» 2:48 (Нижний Новгород)
Видео и поэзия – Арсений Гончуков

12. «Я говорю тебя» 3:49 (Новосибирск)
Видео – Кристина Кармалита. Поэзия – Кристина Эбауэр
13. «Вспыхнет взволнованно спичка...» 5:12 (Москва)
Видео – Владимир Волоцкий. Поэзия – Вадим Жуков
14. «Шампанское» 3:55 (Москва)
Видео и поэзия – Дарья Полякова
15. «Видеопоэзия № 1, 2, 3» 1:30 (Нижний Новгород)
Видео и поэзия – Анна Толкачева
16. «Стихотворение» 1:20 (Нижний Новгород)
Видео и поэзия – Анна Толкачева

17. «Кур» визуэт 2:23 (Новосибирск)
Видео и поэзия – Марина Вдовик, Вячеслав Вдовик
18. «Бормотень» 2:35 (Смоленск)
Видео и поэзия – Эдуард Кулемин
19. «Ремонт» 2:23 (Москва)
Видео – Владимир Смоляр. Поэзия – Аркадий Штыпель
20. «Волга» 2:18 (Казань)
Видео и поэзия – Айгель Гайсина
21. «Детектив» 1:57 (Казань)
Видео и поэзия – Гена Стечкин

22. «Уроки фотографии» 3:24 (Москва)
Видео – Михаил Белянин, Дженнет Расулмухаммедова, Надежда Немеш. Поэзия – Мариам Кабашилова
23. «Бермингемский орнамент» 4:00 (Москва)
Видео – Андрей Сильвестров. Поэзия – Юрий Лейдерман
24. «Много буков» (дневная версия) 2:53 (Санкт-Петербург)
Видео и поэзия – Лаборатория Поэтического Акционизма
25. «Продается Маяковский» 2:34 (Санкт-Петербург
) Видео и поэзия – Лаборатория Поэтического Акционизма
26. «Мир наполняют послевоенные люди» 1:30 (Санкт-Петербург)
Видео – Константин Шавловский, Василий Степанов. Поэзия – Владимир Бурич
27. «Пятидневка Дренаж» 8:23 (Санкт-Петербург)
Видео и поэзия – Александр Горнон
Общих хронометраж – 90 мин.

---

Первая ретроспектива великого американского аниматора в Петербурге

19 ноября в киноцентре Родина пройдет первая в Петербурге ретроспектива великого американского аниматора «Ночь Билла Плимптона» (при поддержке «Кино без границ». За один присест можно будет оценить не только самые редкие и наиболее оцененные мультфильмы Плимптона, такие как «Я вышла замуж за странную личность» и «Мутанты-пришельцы», но и раньше всех увидеть его самую последнюю работу «Идиоты и ангелы», которая выйдет в прокат только в середине декабря.




В программе НОЧИ:
— "Идиоты и ангелы"
— "Я вышла замуж за странную личность"
— "Мутанты-пришельцы"

В перерывах — живой джаз от коллектива "Forteilia" и угощения от кондитерской "Карат плюс"


СБОР ГОСТЕЙ:  23:30

19 НОЯБРЯ (пятница)

Санкт-Петербург / киноцентр "Родина"

rodinakino.ru

---

L'illusionniste / «Иллюзионист» (Сильвен Шоме, 2010)

название статьи: ВОЛШЕБНИКИ СУЩЕСТВУЮТ



«Иллюзионист» Сильвена Шоме — это чудо.

Конечно, столь восторженное высказывание противоречит требованиям профессионализма. Но есть произведения, сделанные так талантливо, что чувствуешь себя свободным от каких-то условностей: хочется не анализировать, а просто восхищаться.

Шоме — известный франко-канадский режиссер-аниматор. Его предыдущая полнометражная лента «Трио из Бельвиля» (в 2003 г.) объединила в любви совершенно непримиримые лагеря: массового зрителя, кинокритиков и жюри многих международных премий и кинофестивалей.

В основе «Иллюзиониста» — неизвестный сценарий великого французского комика, актера и режиссера Жака Тати, записанный в письме, адресованном его старшей дочери. Сценарий передала Шоме младшая дочь, Софи Татищефф (Татищефф — это настоящая фамилия Тати), когда Шоме попросил разрешения использовать сценку из фильма Тати «Праздничный день» в «Трио». Вместо этого, Татищефф-младшая предложила сделать из сценария полнометражный рисованный фильм, поскольку не хотела, чтобы ее отца играл актер.
«Иллюзионист» — о фокуснике-неудачнике, который в конце 50-х путешествует от театра к театру, выступая в рамках эстрадных ревю в полупустых залах. Подавшись из Парижа в Шотландию, он знакомится с девушкой, наивной, уверенной в том, что он — настоящий волшебник.
Шоме придал иллюзионисту схожесть с Тати с его невозмутимостью, худощавостью, долговязым телосложением и элегантной неуклюжестью. Это заново оживленный мсье Юло — экранное альтер эго Тати. Очень скоро забываешь, что это персонаж рисованный, анимированный. Однако и остальные герои даже в несколькосекундных эпизодах наделены неповторимыми чертами, собственными характерами, и в этом проявляется умение Шоме наполнять киноповествование множеством лиц без вреда для сюжета.
Впрочем, здесь действуют не только люди. Как и в «Трио из Бельвиля», где главной героине помогает комичный пес, здесь у фокусника тоже есть верный помощник — причудливый кролик, которому, конечно, надлежит выпрыгивать из цилиндра. Кролик этот кусается, с удовольствием уплетает сосиски и мурлычет, забравшись на руки, а не вовремя выпущенный на волю, создает настоящий хаос прямо на сцене. Собственно, они вдвоем с хозяином — прекрасные недотепы, обреченные на постоянный финансовый крах.
Коллеги фокусника по эстрадному цеху страдают от одиночества и нищеты, сам он творит свое волшебство для девушки, отдавая последние копейки из заработанного — но фильм не мрачный, здесь чувствуется особая художественная легкость, даже, когда речь идет о невеселых или сложных вещах. В одном из самых захватывающих эпизодов иллюзионист забегает в кинотеатр и видит там на экране... реального Тати в отрывке из фильма 1958 года «Мой дядюшка». Чрезвычайно остроумное сочетание двух кинематографических реальностей делает классику и современное кино единым большим текстом, чтение-просмотр которого приносит настоящее наслаждение.

Вообще, «Иллюзионист» во всех своих составляющих — шедевр анимации. Шоме великолепно воспроизводит любое пространство — будь это интерьер дешевого отеля или морской залив; его несколько акварельный стиль, как нельзя лучше, подходит для передачи игры света и тени на городских улицах; сам Эдинбург конца 50-х изображен с такой убедительностью подробностей — от тротуаров до витрин, от автомобилей до одежды прохожих, — что сложно себе представить иную картину города.

В конечном счете, каждый находит свою судьбу: девушка встречает хорошего парня, иллюзионист оставляет записку: «Волшебников не существует», выпускает кролика на волю, а сам покидает город. Гаснут огни в Эдинбурге, выключается витрина с туфельками, о которых мечтала девушка, исчезает в темноте мюзик-холл. Спектакль окончен.

Об этом фильме можно еще писать и писать. У Шоме получилось трогательное, поэтическое, изысканное кино, достойное наследия Тати. Именно поэтому после финальных титров приходит уверенность: если выходят такие фильмы,— значит, волшебники есть.

Дмитрий Десятерик

---

НОЧНОЙ ПОКАЗ 20.11 :: НОЧЬ БОЙЦОВСКОГО ДЭВИДА ФИНЧЕРА

НОЧЬ ДЭВИДА ФИНЧЕРА

Кинорежиссёр и клипмейкер, один из самых ярких «новобранцев» Голливуда 1990-х, создатель культового фильма «Бойцовский клуб».

 

---

---

Фильм "Плен страсти" премьера в ЦДЛ 21 ноября.

– Картина рассказывает о жизни Максима Горького, точнее, о женщинах в жизни этого выдающегося писателя, – говорит режиссёр Станислав Митин, снявший такие фильмы, как «Травести», «Любка», «Вдовий пароход». – Не обо всех, конечно, а о главных, которые повлияли на его жизнь, творчество и даже мировоззрение. Сценарий мы написали вместе с Владиславом Романовым, соавтором сериалов «Широка река», «Паутина», «Адмиралъ» и других. Фильм затрагивает большой отрезок жизни Горького – от 1902 года, когда он написал свою самую знаменитую пьесу «На дне», и до смерти писателя в 1936-м.

– Этот фильм отнюдь не про адюльтер, а про сокровенные сердечные дела Алексея Максимовича, – рассказывает Георгий Тараторкин, играющий в фильме Горького. – Он по-настоящему чтил женщин и понимал, насколько велика их власть над судьбами мужчин. Очень хорошо и неожиданно, что среди неостановимого телевизионного шабаша и пошлости решили обратиться к Горькому.

– Политики в нашей картине меньше всего, – продолжает режиссёр. – Хотя мы и затронули участие Алексея Максимовича в политической жизни, но не как политика, а как человека, на глазах которого крушатся иллюзии, разбиваются идеалы. Оказалось, революция – это жестокость и кровь.



В ролях: М.Горький - Георгий Тараторкин, Мария Андреева - Елена Ксенофонтова, Мария (Мура) Закревская - Елена Лядова, Петерс - Федор Лавров, Петр Петрович Крючков - Сергей Фролов. Презентация фильма состоится 21 ноября в Большом зале ЦДЛ в 17 часов.
Вход свободный.

---

Брестская крепость

Что ни говори, а время выхода на экраны фильма «Брестская крепость» было выбрано идеальным образом. В канун длительных праздников с патриотическим подтекстом, на фоне маразматического «Утомленных солнцем – 2» любой вразумительный фильм о военных подвигах просто обречен выглядеть шедевром. А заполненные почти до предела уже в первый день показа зрительные залы позволяют мне без всяких натяжек причислить премьеру этой картины к значимым кинематографическим событиям 2010 года.

Заманить зрителя на героико-патриотический фильм – задача не простая. И если кому-то это удалось, то, как говорится, честь ему и хвала. Иначе кто будет воспитывать нашу молодежь… Чуть не сказал, в духе верности марксизму-ленинизму.

«Брестская крепость» начинается вполне традиционно. В полном соответствии с классической схемой построения советских фильмов о войне.
Выходные дни. Народ веселится, гуляет по паркам, кружит вальсы на танцплощадках. То есть, что называется, в ус не дует. И только один майор Петр Гаврилов, будущий герой обороны, чем-то недоволен. Талдычит о скученности войск, дислоцированных в крепости. Об угрозе немецкого нападения. Сеет своими речами неуверенность в завтрашнем дне. Конечно, подобное поведение не может остаться незамеченным партийной организацией воинской части. Разбор персонального дела майора назначен на 27 июня 1941 года.
Вот и почти вся предыстория. Не очень оригинально? Да и Бог с ним.

А на утро 22 июня случилась война. Вот где режиссер Александр Котт по настоящему отвел душу. Разрывы снарядов, падающие стены зданий, метающиеся в исподнем красноармейцы и их жены. Все это, сдобренное мощными звуками долби, которое сераун, на самом деле производит впечатление.
Что ни говори, а компьютерные технологии за последнее время сделали большой шаг вперед. И новая экранная война пробирает зрителя до печенок.

Вероятно, авторы «Брестской крепости» понимали, что яркость картинки – это их единственный козырь, а потому денег на спецэффекты не жалели. И лепили их там, где надо и не надо. Конечно, до «Рядового Райана» нам еще расти и расти. А вот из отечественных фильмов, в плане эффектности видеоряда,  «Брестскую крепостью» , пожалуй, и сравннить-то  не с чем.

Однако прогресс в изобразительной области в данной картине соседствует с некоторым регрессом в области драматургической.
Весь сюжет фильма сведен, практически, к одной «героической обороне». И представляет собой не прекращающуюся череду перестрелок и рукопашных схваток.
Но поскольку зрители знают историю Брестской крепости достаточно хорошо, ощущается явная нехватка сквозной интриги. В какой-то момент компьютерные взрывы начинают поднадоедать.

Ситуацию могла спасти какая-то яркая человеческая история, развивающаяся на фоне основных событий. Именно таким образом Джеймс Камерун успешно реанимировал заезженную тему гибели Титаника.

Авторы «Брестской крепости» тоже попытались пойти этим путем. Они придумали линию детской любви. Главный герой мальчик-трубоч, чьими глазами нам показаны все события в фильме, души не чает в дочери начальника 9-й погранзаставы Андрея Кижеватова. Разрываясь между желанием помочь своей возлюбленной, прячущейся от немцев под прилавком разрушенного магазина, и воинским долгом (он ведь воспитанник военного оркестра), мальчик бегает по крепости, соединяя своим присутствием отдельные эпизоды боев в единое целое.

Но где-то в расчеты сценаристов вкралась ошибка. Детская влюбленность явно не добирает в фильме нужного градуса трагичности, превращаясь, в лучшем случае, в еще один декоративный элемент повествования.

Еще большие вопросы вызывает амурная история киномеханика, который сначала без каких-то видимых причин бросает свою возлюбленную на растерзание немцам, а потом вдруг решается на акт самопожертвования.

А единственный претендент на роль главного злодея – немецкий диверсант в форме красноармейца – вместо того, чтобы строить козни и плести интриги вплоть до финала, почему-то разоблачается и обезвреживается уже при первом своем появлении.

Есть еще один момент, который следует отметить. Создатели «Брестской крепости», по всей видимости, напуганные потоком критики, обрушившейся на последний «шедевр» Михалкова, решили перестраховаться и свести количество отступлений от исторической достоверности к минимуму. И хотя все щекотливые вопросы, касающиеся катастрофы первых дней войны, в фильме ловко обойдены, ряд фактов, ранее скрываемых советскими идеологами, все-таки нашел отражение на экране.

Зритель видит, что чуть ли не большая часть гарнизона Брестской крепости сдалась врагу без боя. Что те немногие смельчаки, которые решили биться с врагом до конца, по существу, ничего и не кого не обороняли. Попавшие в кольцо окружения они мечтали лишь об одном – вырваться из каменного мешка и идти на соединение с основными частями Красной Армии. Да и организованное сопротивление в крепости продолжалось не так долго, как нам об этом раньше рассказывали.

Все эти моменты, возможно, у кого-то вызовут чувство досады и разочарования. Особенно финал картины, явно не имеющий ничего общего с хэппи-эндом и не идущий ни в какое сравнение по силе звучания с концовкой старого фильма на эту же тему «Я — русский солдат» по роману Бориса Васильева. Там немецкие солдаты отдают честь последнему защитнику крепости. Лучшего заключительно аккорда и не придумаешь.

Из актерских работ можно отметить Александра Коршунова в роли майора Гаврилова и Андрея Мерзликина, игравшего начальника 9-й погранзаставы Кижеватова. Остальные персонажи ничем особенным не запомнились. А выбор на роль комиссара Фомина Павла Деревянко, недавно засветившегося в фильме «Гитлер капут», лично у меня вызывает некоторые вопросы. 

Имеются в фильме и выразительные кадры. Чего стоит только боец без головы, выходящий из дыма навстречу камере. А плавающие в реке, как бревна, человеческие тела, бледные лица покойников, просвечивающие сквозь воду, едущие по трупам танки !

Так что в целом «Брестскую крепость» вполне можно назвать творческой удачей режиссера Александра Кота и продюсера Игоря Угольникова. Поскольку некоторые недостатки драматургического плана в картине с лихвой компенсированы эффектностью батальных сцен и идеологической «правильностью» темы.

А еще «Брестская крепость» - это тот редкий случай, когда госфинансирование не вызывает никаких возражений. На что еще тратить деньги госбюджета, если не на такие фильмы?

Валерий Мишаков

 

---

ПОСЛЕДНЕЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ ТОЛСТОГО

100 лет прошло со времени ухода Льва Николаевича Толстого из родного дома и его смерти.
Вчера посмотрел фильм «Последнее воскресенье» о последнем годе жизни Толстого в Ясной Поляне. Сценарий фильма написан Майклом Хоффманом (он же режиссёр фильма) по мотивам романа Джея Парини «The Last Station», основанного на дневниках самого Толстого, членов его семьи и близких друзей.
В фильме показан самый драматичный период жизни Льва Николаевича Толстого.
Что же заставило великого писателя сбежать из своего поместья Ясная Поляна от жены и детей, закончив жизнь в доме начальника железнодорожной станции Астапово?


В прошлом году, когда я был в Париже, то с удивлением обнаружил, что ещё сохраняется интерес к любовной драме Софьи Андреевны Берс и Льва Николаевича Толстого. Об этом до сих пор пишут в журналах.

Немецкий фильм «Последнее воскресенье» о Льве Толстом я смотрел в кинотеатре «Родина» в почти пустом зале. Молодёжь ломилась на японский мультик.
Хелен Миррен в роли Софьи Андреевны показалась мне более убедительной, нежели Кристофер Пламмер в роли Льва Толстого.
Конечно, заграничные фильмы о Толстом столь же далеки от реальности, как и наши фильмы про индейцев. Я прочувствовал это, когда участвовал в съёмках фильма «Анна Каренина» с Софи Марсо и Шоном Бином в главных ролях.

Жаль, что иностранцы снимают фильмы про великих русских людей, а у нас на это денег сейчас не находится.
О трагическом уходе Льва Толстого хотел снять фильм Андрей Тарковский. А снял Сергей Герасимов, в котором сам режиссёр и сыграл главную роль.

Конец жизни Толстого это настоящая трагедия. Его единомышленник Чертков и его жена Софья Андреевна дрались из-за любви к Толстому, а фактически за его наследие.



Драма Толстого в конфликте его убеждений и реального поведения, личной любви Толстого и его вселенской любви ко всему человечеству.
Толстой хотел, но признавался, что не в силах любить всё человечество.
Он любил жену. Но и её любовь в конце жизни вынести не мог.

Наиболее достоверным источником я считаю книгу Тихона Полнера «Лев Толстой и его жена». А также книгу пианиста Александра Гольденвейзера, поскольку он был непосредственным свидетелем происходившей в Ясной Поляне драмы.

Лев Толстой познакомился со своей будущей женой Соней Берс, когда ей было семнадцать, а ему тридцать четыре года. Вместе они прожили 48 лет, родили 13 детей. Софья Андреевна была не только женой, но и верным преданным другом, помощницей во всех делах, в том числе и литературных.
Первые двадцать лет они были счастливы. Однако потом часто ссорились, в основном из-за убеждений и образа жизни, которые Толстой определил для себя.



Лев Толстой был человеком влюбчивым. Ещё до женитьбы у него случались многочисленные связи блудного свойства. Сходился он и с женской прислугой в доме, и с крестьянками из подвластных деревень, и с цыганками. Даже горничную его тётушки невинную крестьянскую девушку Глашу соблазнил. Когда девушка забеременела, хозяйка её выгнала, а родственники не захотели принять. И, наверное, Глаша бы погибла, если бы её не взяла к себе сестра Толстого. (Возможно, именно этот случай лёг в основу романа «Воскресенье»).

Толстой после этого дал себе обещание: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать».
Но преодолеть искушение плоти он не мог. Однако после сексуальных утех всегда возникало чувство вины и горечь раскаяния.

Особенно долгой и сильной была связь Льва Николаевича с крестьянкой Аксиньей Базыкиной. Отношения их продолжались три года, хотя Аксинья была женщиной замужней. Толстой описал это в повести «Дьявол». В юности, читая повесть «Дьявол», я был поражён искренностью рассказчика, и обещал себе не повторять его ошибок.

Когда Лев Николаевич сватался к своей будущей жене Софье Берс, он ещё сохранял связь с Аксиньей, которая забеременела.
Перед женитьбой Толстой дал прочитать невесте свои дневники, в которых откровенно описывал все свои любовные увлечения, чем вызвал у неискушённой девушки шок. Она помнила об этом всю жизнь.

Восемнадцатилетняя жена Соня в интимных отношениях была неопытна и холодна, чем огорчала своего опытного тридцатичетырёхлетнего мужа. Во время брачной ночи ему даже показалось, что он обнимает не жену, а фарфоровую куклу.

Со школьной скамьи нам внушают, будто классики отечественной литературы были чуть ли не ангелами. Лев Толстой не был ангелом. Он изменял жене даже во время её беременности.
Оправдывая себя устами Стивы в романе «Анна Каренина», Лев Толстой признаётся: «Что ж делать, ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а ты полон жизни. Ты не успеешь оглянуться, как ты уже чувствуешь, что ты не можешь любить любовью жену, как бы ты ни уважал её. А тут вдруг подвернётся любовь, и ты пропал, пропал!»

В конце 1899 года Толстой писал в дневнике: «Главная причина семейных несчастий – та, что люди воспитаны в мысли, что брак даёт счастье. К браку приманивает половое влечение, принимающее вид обещания, надежды на счастье, которое поддерживает общественное мнение и литература; но брак есть не только не счастье, но всегда страдание, которым человек платится за удовлетворённое половое желание».

Непосредственный свидетель Александр Гольденвейзер писал: «С годами Толстой всё чаще и чаще высказывает свои мнения о женщинах. Мнения эти ужасны».
– Уж если нужно сравнение, то брак следует сравнивать с похоронами, а не с именинами, – говорил Лев Толстой. – Человек шёл один – ему привязали за плечи пять пудов, а он радуется. Что тут и говорить, что если я иду один, то мне свободно, а если мою ногу свяжут с ногою бабы, то она будет тащиться за мной и мешать мне.
– Зачем же ты женился? – спросила графиня.
– А не знал тогда этого.
– Ты, значит, постоянно меняешь свои убеждения.
– Сходятся два чужих между собою человека, и они на всю жизнь остаются чужими. … Конечно, кто хочет жениться, пусть женится. Может быть, ему удастся устроить свою жизнь хорошо. Но пусть только он смотрит на этот шаг, как на падение, и всю заботу приложит лишь к тому, чтобы сделать совместное существование возможно счастливым».

Лично я считаю, что никто другой не смог бы выносить Льва Николаевича столь долго, как его жена Софья Андреевна. Прожить всю жизнь с таким человеком, это настоящий подвиг!
Когда жена не могла делить с мужем супружеское ложе, Толстой увлекался либо очередной горничной, либо кухаркой, или посылал в деревню за солдаткой.

За 48 лет супружеской жизни Софья Андреевна родила тринадцать детей, пятеро из них умерли. В сорок четыре года Софья Андреевна родила своего последнего ребёнка, который через шесть лет умер.
Вынести она этого не смогла. Ей казалось, что муж разлюбил её. И она влюбилась. Объектом её страсти стал друг семьи композитор Александр Сергеевич Танеев. Ей было 52 года!

Все догадывались о влюблённости Софьи Андреевны, кроме самого Танеева. Любовниками они так и не стали.
В дневнике Софья Андреевна писала: «Знаю я это именно болезненное чувство, когда от любви не освещается, а меркнет божий мир, когда это дурно, нельзя – а изменить нет сил».
Перед смертью она сказала дочери Татьяне: «Любила я одного твоего отца».



Софья Андреевна боялась остаться в памяти потомков не достойной своего гениального мужа. И потому старалась вычёркивать из дневников Толстого все нелестные упоминания о ней.
Зная, что жена Софья Андреевна читает его дневники, Толстой завёл «тайный» дневник, а потом «дневник для одного себя», который хранил в банковском сейфе.

В конце жизни Толстой пережил крах. Рухнули его представления о семейном счастье. Лев Толстой не смог изменить жизнь своей семьи сообразно со своими взглядами.
«Крейцерову сонату», «Семейное счастье» и «Анну Каренину» Лев Николаевич писал на основе опыта своей семейной жизни.

В соответствии со своим учением, Толстой старался избавиться от привязанности к близким, пытался быть ровным доброжелательным ко всем.
Софья Андреевна, напротив, сохраняла тёплое отношение к мужу, но учение Толстого ненавидела всеми силами души.

– Ты дождёшься, что тебя на верёвке поведут в тюрьму! – пугала Софья Андреевна.
– Этого мне только и надо, – невозмутимо отвечал Лев Николаевич.

Последние пятнадцать лет своей жизни Толстой думал о том, чтобы стать странником. Но он не решался оставить семью, ценность которой проповедовал в своей жизни и в творчестве.
Страстное желание бросить всё и стать странником Толстой выразил в последнем, не опубликованном при жизни рассказе, «Отец Сергий».

Под влиянием единомышленников Лев Толстой отказался от авторских прав на произведения, созданные им после 1891 года. В 1895 году Толстой сформулировал в дневнике свою волю на случай смерти. Он советовал наследникам отказаться от авторского права на его сочинения. "Сделаете это, - писал Толстой, - хорошо. Хорошо это будет и для вас; не сделаете - это ваше дело. Значит вы не готовы это сделать. То, что сочинения мои продавались эти последние 10 лет, было самым тяжёлым для меня делом жизни".

Все свои права на имущество Толстой передал жене. Но ей этого было мало. Софья Андреевна хотела стать наследницей всего созданного её великим мужем. А это были большие деньги по тем временам. За монопольное право издания всех сочинений Толстого некоторые фирмы предлагали миллион золотых рублей!

В дневнике 10 октября 1902 года Софья Андреевна писала: "Отдать сочинения Льва Николаевича в общую собственность я считаю и дурным и бессмысленным. Я люблю свою семью и желаю ей лучшего благосостояния, а передав сочинения в общественное достояние, - мы наградили бы богатые фирмы издательские... Я сказала Льву Николаевичу, что если он умрёт раньше меня, я не исполню его желания и не откажусь от прав на его сочинения".

Именно из-за этого и разгорелся семейный конфликт. Душевной близости и взаимопонимания между супругами уже не было. Интересы и ценности семьи были для Софьи Андреевны на первом месте. Она заботилась о материальном обеспечении своих детей.
А Толстой мечтал всё раздать и стать странником.
Непрекращающиеся конфликты угнетали Толстого и лишали психического равновесия его жену.

«В июне 1910 года двое приглашённых в Ясную врачей – психиатр профессор Россолимо и хороший врач Никитин, знавший Софью Андреевну давно, после двухдневных исследований и наблюдений, установили диагноз «дегенеративной двойной конституции: паранойяльной и истерической, с преобладанием первой».

«Начался ад. Несчастная женщина потеряла над собой всякую власть. Она подслушивала, подглядывала, старалась не выпускать мужа ни на минуту из виду, рылась в его бумагах, разыскивая завещание или записи о себе… Она каталась в истериках, стреляла, бегала с банкой опиума, угрожая каждую минуту покончить с собою, если тот или иной каприз её не будет исполнен немедленно…»



«Толстой думал о том, чтобы уйти из этого «дома сумасшедших», заражённых ненавистью и борьбою. Ему стало неудержимо хотеться умереть в спокойной обстановке, вдали от людей, «разменявших его на рубли».

В третьем часу ночи с 27 на 28 октября 1910 года Толстой проснулся, услышав как Софья Андреевна роется в его бумагах, видимо, разыскивая текст тайного завещания, в котором писатель отказывался от авторских прав на свои произведения.

Чаша терпения переполнилась. Толстой понял, что «для него настал момент спасать не себя, Льва Николаевича, а то человеческое достоинство и искру Божию, которые были в конец унижены его положением в Ясной Поляне».
Восьмидесятидвухлетний Лев Николаевич был вынужден ночью тайно бежать из собственного дома. Помогали ему в этом его дочь Александра и врач Маковицкий.

Софья Андреевна давно уже обещала мужу покончить с собой, если он уйдёт. Когда она узнала о бегстве Толстого, графиня не переставая плакала, била себя в грудь то тяжёлым пресс-папье, то молотком, колола себя ножами, ножницами, хотела выброситься в окно, бросалась в пруд.

Для Софьи Андреевны уход мужа это был позор. Своим уходом он растоптал 48 лет их совместной жизни, которые была наполнены её самопожертвованием ради любимого.

Толстой хотел уехать на Кавказ, но простудился и вынужден был сойти на станции Астапово.
Умирающий Лев Толстой лежал в квартире начальника станции и попросил не пускать к нему жену. В бреду ему чудилось, что жена его преследует и хочет забрать домой, куда Толстому ужасно не хотелось возвращаться.

Умер Лев Толстой 7 ноября 1910 года.
29 ноября Софья Андреевна записала в дневнике: «Невыносимая тоска, угрызения совести, слабость, жалость до страданий к покойному мужу… Жить не могу».
Она хотела покончить с собой.
В конце жизни Софья Андреевна призналась дочери: «Да, сорок восемь лет прожила я со Львом Николаевичем, а так и не узнала, что он за человек...»

Она была идеальная «языческая жена», как писал Толстой, но «христианским другом» так и не стала. В одном из последних писем Толстой написал: «Ты дала мне и миру то, что могла дать, дала много материнской любви и самоотвержения, и нельзя не ценить тебя за это…. Благодарю и с любовью вспоминаю и буду вспоминать за то, что ты дала мне».

Я прочитал все романы Льва Толстого не один раз, многие повести и публицистические статьи.
Всю религию Толстого можно свести к немногим положениям:
– твори волю Бога, пославшего тебя на землю;
– слиться с Ним предстоит тебе после плотской смерти;
– воля Бога состоит в том, чтобы люди любили друг друга и вследствие этого поступали с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними.

Его теория о непротивлении злу насилием стала основой деятельности Махатма Ганди. И эта теория реально изменила мир!

В последние годы жизни Толстой признавал, что ещё только ищет истину, что ему предстоит ещё много работы над внутренней переменой своей жизни. Всякая догма, всякие окончательные теории становились для него ненавистными. Он решительно протестовал против «толстовства» и даже говорил иногда о своих последователях: «Это – «толстовец», то есть человек самого чуждого мне миросозерцания».

Одни считают, что главный итог жизни Льва Толстого это его литературное творчество. Другие (к ним принадлежу и я) убеждены, что главное в жизни Льва Толстого это его духовное возрастание, познание себя и самосовершенствование.
Сам Лев Николаевич считал свои литературные произведения «побочным продуктом» своего духовного развития. Он не просто сочинял романы и писал статьи, он старался жить в соответствии со своими убеждениями.
И этим Толстой мне ближе, чем Достоевский.

Многие видели упадок нашей церкви в конце 19 века. Но только Лев Толстой смог сказать об этом честно, выступил против лицемерия некоторых церковников, превративших сообщество единомышленников в контору на службе государства.

Толстой считал себя последователем Христа, однако не принимал церковного христианства. Толстой не полагал Христа Богочеловеком, а видел в Нём лишь одного из величайших пророков человечества. В 1879-85 годах Толстой перевёл заново с древнегреческого языка четыре Евангелия и свёл их в один текст, оставив, по его мнению, самое необходимое.
Лев Толстой это наш Лютер!

Для меня Толстой это прежде всего мыслитель. Да, его превратили в икону, в классика литературы. Но по духу это был настоящий революционер!
Возможно, столетие со дня смерти Толстого официально не празднуют потому, что не хотят вспоминать, что Лев Толстой был противником частной собственности и выступал против русской православной церкви.
Но революция Толстого актуальна и сегодня!



Помню, как в юности в библиотеке прочитал «Исповедь» Толстого. Тогда и решил построить свою жизнь на основе опыта жизни Льва Николаевича.
«Ну хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, – ну и что ж!». И я ничего не мог ответить…»

Я направился по пути, которым шёл Толстой. Когда посетил Оптину пустынь, в хибарке, где ночевал, я нашёл книгу «Лев Толстой «Божественное и человеческое» из дневниковых записей последних лет».

«Есть один несомненный признак, разделяющий поступки людей на добрые и злые: увеличивает поступок любовь и единение людей – он хороший; производит вражду и разъединение – он дурной».

Толстой всю жизнь стремился к истине, искал идеал. Он поступил на философский факультет – перевёлся на юридический – бросил университет – решил стать образцовым помещиком – поступил на военную службу – пытался создать идеальную семью – стал литератором – развенчивал старую религию, чтобы создать новую – всю жизнь искал «зелёную палочку», способную осчастливить людей – и умер со словами «Искать, всё время искать...»

Это был искатель Истины, хотя и шёл методом проб и ошибок.
По сути своей Лев Толстой был странником – человеком на пути к Богу!
И потому, следуя по пути Толстого, я назвал свой роман-быль «Странник».

Данте Алигьери в книге «Новая жизнь» пишет: «странники» могут пониматься в двояком смысле – в широком и в узком: в широком – поскольку странником является тот, кто пребывает вдали от отчизны своей; в узком же смысле странником почитается лишь тот, кто идёт к дому святого Иакова или же возвращается оттуда».

Толстой фактически отказался от присуждения ему Нобелевской премии по литературе за 1906 год.
Ныне учреждена литературная премия «Ясная поляна», которая вручается потомками Льва Николаевича Толстого в день его рождения 9 сентября.

В 2008 году в день рождения Льва Толстого я посетил Ясную Поляну и подарил музею свой роман-быль «Странник»(мистерия), в котором описал общение с Львом Толстым.
Меня поразила скромность убранства дома. Я бродил по тропинкам, где когда-то ходил Лев Николаевич, и мне казалось, словно я беседую с ним.
— «Такая мания – это писательство. За деньги писать. Это как есть, когда не хочется, или как проституция, когда не хочется предаваться разврату. … Я чувствую, что совершаю грех большой, поощряя писательство, которое самое пустое занятие».
— Мне кажется, поступок писателя важнее, чем созданные им произведения.
— «Я очень понимаю, что суждение о том, что писателя нужно судить по его писаниям, а не по делам, не нравится вам. Мне такое суждение тоже противно».
— Как же жить?
— «Пусть пока вокруг тебя люди злобные и бесчувственные, — найди в себе силы светить светом добра и истины во тьме жизни, и светом своим озари путь и другим. Никогда не теряй надежды, если даже все оставят тебя и изгонят тебя силой, и ты останешься совсем один, пади на землю, омочи её слезами, и даст плод от слёз твоих земля. Может быть, тебе не дано будет узреть уже плоды эти — не умрёт свет твой, хотя бы ты уже умер».
— Но ради чего жить?
— «Праведник отходит, а свет его останется. Ты же для целого работаешь, для грядущего делаешь. Награды же никогда не ищи, ибо и без того уже велика тебе награда на сей земле. Не бойся ни знатных, ни сильных...»
— А что вы хотели, но не смогли или не успели написать?
— «Хотел написать всё, что думается человеком на протяжении нескольких часов. Всё!»
— Но зачем?
— «Только опомнитесь на часок, и вам ясно будет, что важное, одно важное в жизни – не то, что вне, а только одно то, что в нас, что нам нужно. Только поймите то, что вам ничего, ничего не нужно, кроме одного: спасти свою душу, что только этим мы спасём мир. Аминь».
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература



ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ!

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература

---

The Tree | Дерево

Заведомо трогательная история, эксплуатирующая старинный сюжетный ход, когда дорогой дому покойник (муж) вечной памятью, поселившейся в ветвях огромной смоковницы, не дает покоя оставшимся членам своей семьи. И, как умирающее от зноя дерево разрушает корнями дом, так болезненные воспоминания не позволяют его жильцам перевернуть страницу и начать все с чистого листа.

Потрясённая потерей дочь привязывается к «говорящему» дереву, навязывая депрессивной матери успокоительную веру в реинкарнацию прежней любви, заставляя разбитую горем женщину (вполне убедительная Шарлотта Генсбур) отказаться от забрезжившего счастья с другим (брутальным мужчиной в харизматичном облике чувственного Мартона Чокаша). Средний брат, с сомнением, примыкает к женскому оккультизму, вступая с развесистой смоковницей в звукомузыкальную связь, младший ползунок бессловесно наблюдает за нагнетанием страстей и лишь успешный в математике старший, Тим, взяв себя в руки, по-взрослому, серьёзно стремится в новую жизнь.

Воспоминания цепляются за прошлое, не давая обрести покой, чтобы начать снова, и требуется сила самой природы, чтобы избавить дом от разрушительного дерева, освобождая его жителей от бремени усталых дум. Метафоричная канва истории известна и предсказуема, а потому большей ценностью фильма является не расчетливая эмоциональность сценария, а исполнители главных ролей: девочки и мальчики, проникновенные взрослые и прыткие дети, следить за которыми намного интересней, чем за перипетиями их экранной судьбы.

---

ВПРИТЫК/DUE DATE, 2010. Жанр: комедия.

ВНИМАНИЕ: СПОЙЛЕРЫ ОТСУТСТВУЮТ!
Если после "Мальчишника в Вегасе" (aka Hangover - можно вообще-то перевести как "Бодун" или "Похмелюга" Зак Галифианакис запомнился всем как "тот бородатый придурок, что устроил всем полный пи...", то сейчас о нём стоит говорить как о весьма неординарном комедийном актёре, который на пару с неподражаемым Робертом Дауни-мл. довёл кинопублику до исступления.
На мой взгляд, секрет фильма прост (он вообще-то сконцентрирован в англоязычном слогане - Leave your comfort zone - Покинь свою зону комфорта): забавные, но типичные американские персонажи (white collar vs redneck - простите, на русском это белый воротничок и реднек, что до некоторой степени соответствует нашему "быдлогоп"  в нетипичных обстоятельствах. Настолько нетипичных, что просто диву бы давался, как это американская Фемида не придушила в своих жарких объятиях героев Дауни и Галифианакиса , но на удивление времени просто не остаётся.
Как ни странно, но американского в этой комедии разве что язык, пейзажи и юмор - куда ж без него, родимого. Проблематика, насколько её присутствие возможно и оправдано в комедии, будет понятна любому человеку, не стыдящемуся признаться в своей любви к "низкому жанру". Настолько в лучшую сторону этот фильм отличается от широко разрекламированных и выпущенных в этом году образчиков жанра вроде "Одноклассников" (который не фонтан однозначно, хотя и проповедует семейные ценности!).
При наличии фильма с оригинальной звуковой дорожкой настоятельно рекомендую посмотреть именно в таком варианте, хотя и русский перевод не подкачал. Отдельно следует сказать спасибо создателям фильма за шикарные песни, сопровождающие похождения героев.
И напоследок: сцена с распитием кофе из папиного праха далеко не самая убойная (к счастью). Так что и трейлер у "Впритык" тоже достойный, а не "нарезка из лучших моментов фильма". Свою функцию он выполнил на "отлично" - завлёк меня и ещё массу людей в кинотеатр, так что фильм, по информации на кинопоиске.ру, занимает второе место по потрошению карманов кассовым сборам в России.

---

Шоссе в никуда

 

Что прячется
за индустриальным шумом, за сверхкрупными планами дамских губ и мужских лиц, за
навязчивым отображением кусков техногенной реальности в линчевских фильмах?
Условно и переусложнено: параноидальная визуализация, фабричная мистика,
ужасающий подтекст Быта. В постиндустриальный век, где все призраки изгнаны из
механизмов, предметов, вещей, Линч своими кинокартинами культивирует
визуализированную мистификацию повседневности. Исключительными
кинематографическими методами Линч заставляет пустые объекты и обездушенные
фрагменты бытия кричать, агонизировать, извиваться, в конце концов,
демонстрировать свое существование. Самую скудную минималистскую обстановку
посредством искусного нагнетания, интенсификации Образа можно обратить в юдоль
мистического клокотания и скрежета зубов. Детализировано всматриваясь в
обыкновенные предметы, Маэстро прорывает запруды бессознательного и сталкивает
аудиторию с эссенциалистским мистицизмом, батаевским ужасом сакрального. В
«Шоссе в никуда» («Lost Highway», 1997) мы обретаем перманентный саспенс,
отражение отстраненного, бессмысленного, относительного насилия, шоковую
терапию через раскадровку страха. Классический линчевский ход: стандартную
криминальную историю перенасытить мистериальным фоном и параноидальным контекстом,
корежащим реалистичную сюжетную линию. Причем авторская мифологема предельно
минималистская («Шоссе в никуда» здесь весьма показательна) – при использовании
мельчайшей порции вербальных объяснений Линч интенсифицирует кинокартину
множеством визуальных образов. Всполох видимостей и не сказать, что вычурных,
эстетских, искусственных.

 

Вряд ли
кто-нибудь досконально перенесет тяжеловесную мифологему линчевского фильма на
плоскость ясной фабулы. Проблема даже не в запутанном дублировании главных
героев и существовании альтер-эго. Хотя игра с двойником как важнейшая
психоаналитическая тематика важна и является знаковым фактором, что инициирует
разнообразие. Но хитрость кинотекста заключена в ином: ведь ревность, порок,
обыденность как буквальные феномены распираются изнутри некоей таинственной
подосновой, насколько персонализированной человеком в гриме и с камерой,
настолько же обезличенной его странноватой функцией и общим назначением (секуляризованного
«ангела смерти», либо олицетворенным и материализовавшимся «Оно». Мир
криминальных потрясений оказывается медиатором, связывающим героя с универсумом
запредельного, а бытовая компонента из вещей и обстановки становится источником
безапелляционного ужаса. Убийство из-за ревности как факт, рядовое событие облекается
контекстуальным мистицизмом, сакральным фоном, подминающим под себя привычную
реальность. Буржуазная домашняя обстановка как гарант социальных и этических
норм оборачивается местом разгула мистических сил порока. В том, что в этом
потустороннем теневом грехе отсутствуют конспирологические нотки и стройная
мифологическая система, лишь добавляет неосознанного ужаса.

Корреляция
реальности и фантазии (соотнесение событий, связанных с Фредом и его
фантастическим двойником Питом), компенсаторный механизм, позволяющий в
патологических грезах репрезентировать собственную мужскую силу в убийстве
мистера Эдди (непристойный символический отец, являющийся ключом к разгадке
действительной жизни жены) и половых актах с девушками (повышенная сексуальная
активность молодого и привлекательного мужчины). Получается, мужская слабость
главного героя в реальности зеркально соотноситься с мачо достоинствами и
расправой над двумя соперниками («Другие», связанные с приоткрытым «Фактом»: тайная
порно-жизнь Рене) в Фантазме. Короче, фрейдизм всплывает в разных частях фильма,
но это вряд ли стоит отнести к исключительным достоинствам фильма, ведь
психоаналитическая образность частенько культивируется режиссерами. Правильней
всего, необходимо было бы выделить расстроенную диалектику мистицизма и
сумасшествия, фантастичности и патологии. Именно – расстроенной, нестройной,
неустойчивой, без разведения однозначных смысловых полюсов, без явной
оппозиции. Диалектики… Скользящее Означающее несется «в никуда» как линчевская
машина по затемненной магистрали. И не может остановиться на одном Означаемом. Что
прорывается с экрана? Нечто, не дифференцированное. То ли болезненные эксцессы
слабохарактерного «недомужика», не способного удовлетворить жену и разгадать ее
сокровенное прошлое-настоящее, то ли прорыв запредельных сил хаоса, беспорядка,
преисподней (секулярной безвестности и затененности), то ли позарившаяся на
территорию действительности мощь Фантазма, скоординировавшая два разнородных
мира (Воображаемое и Реальное)? Вот так аморфная идея кинотекста растеклась по
нескольким бытийственным поверхностям: болезненного, фантастического,
мистического. Оставив в стороне светлое время Реального, задвинув последнее на
периферию.

В столь искусной режиссерской практике по вытеснению
Реального первенствующие места стали занимать довольно вторичные вещи, как
фоновый звук, крупные планы несущественных деталей, нарочитая
экзальтированность персонажей, и пр. К примеру, монотонный фоновый шум – эдакая
какофония разнородных индустриальных предметов, как бы зловещее грудное
(хтоническое) дыхание обстановки жизненного благополучия и социальной
респектабельности, реликтовое излучение Повседневности, по обыкновению
незаметное, но могущее в отдельные моменты сразить ужасом потаенного. Еще в «Eraserhead»
эти шумовые вибрации указывали на колоссальную мощь и бесчеловечность
индустриальных пейзажей, механической обстановки, далее это звуковое шипение
стало у Линча универсальным инструментарием для нагнетания саспенса, приобретая
множество коннотативных значений – мистических и параноидальных. Мельчайшая
деталь: приободряющее снисходительное похлопывание по спине мужа («не
получилось, ничего страшного» оказывается решающим фактором для сценарного
развертывания будущих событий – убийства и его последствий. А чудовищная
непристойность, карнавальная эксцентричность, абсурдистский эпатаж главных
злодеев возводят к странностям сказочных дискурсов Гофмана и, конечно же,
отдаляют от Реального. Деперсонализированное зло загримировано и не бьет в лоб
присущей отвратительностью, но ожидает…

 

---

Дьявол

Иногда за содеянные грехи приходится расплачиваться уже в этой жизни, прошлое не отпускает нас и рано или поздно напомнит о себе – так, во всяком случае, происходит в фильме «Дьявол». Сюжет, конечно не новый, его обыгрывали в кино сотни, если не тысячи раз. Вероятно наилучшим образом (если говорить о мистических триллерах) тема встречи с дьяволом раскрывалась в «Сердце ангела» Алана Паркера. В фильмах другого жанра, в драмах, дьявол чаще подразумевается под темной частью души человека, а не в качестве конкретного персонажа, как, например, а «Антихристе» Ларса фон Триера. В обычных триллерах, не мистических, например в «Семь», дьявол тоже не персонифицируется и остается за кадром. Поэтому ожидать каких-то свежих решений от нового «Дьявола» не стоит. Учитывая, что это мистический триллер, а, стало быть, дьявол скорее всего явится во плоти, изюминка должна заключаться не в тонкостях и оригинальностях сюжета, а в запугивании и шокировании. Но сложно вообразить нечто такое, что могло бы напугать современного зрителя. Кровавые реки, человеческий фарш и самые изощренные пытки на экране вызывают лишь зевоту и обостренный интерес к попкорну с колой. Другие страшилки, эффект которых наоборот заключается в том, чтобы ничего страшного не показывать, а только намекать на это страшное, тоже давно и настолько приелись, что зритель засыпает как раз в момент кульминации. «Дьявол» в этом смысле удался – он справился с непростой задачей развлечения пресыщенного зрителя.
Главный герой, умный полицейский, не лишенный обаяния и алкоголик, в прошлом потерял семью и никак не может забыть о своей утрате. Он жаждет мести, мечтает о том дне, когда найдет невольного убийцу своей семьи. При этом он держится и уже не пьет сколько-то недель. По виду никак не скажешь, что он алкоголик, но надо понимать отличие западного менталитета от нашего. В какой-то момент фильма он сообщает с большим пиететом (его слова видимо призваны произвести неизгладимое впечатление на зрителя) как однажды снял номер в отеле и напился. Это заявление, конечно, порождает смех в русскоязычном зале. Вот если бы он сказал, что снял номер, пил в нем три недели не выходя на улицу, набил морду дворецкому, изнасиловал горничную, развел костер на полу, а потом выпал из окна пятого этажа, то тогда бы да, все сказали – действительно пьет человек, беда. Итак, он должен разобраться с ситуацией в одном небоскребе – там застрял лифт с пятью пассажирами. Причем с пассажирами происходят очень большие неприятности. А происходят они так – бац, свет выключился, шум, испуганные голоса, вскрики – и в лифте покойник. К сожалению, то, что это проделки дьявола, становиться известно с самого начала фильма. Все пассажиры – грешники, и вот пришла пора платить по счетам. Вызывает некоторое недоумение подбор грешников и суровость наказания. Если бы их было семь, а не пять, вопросы не возникали бы – семь смертных грехов и всем уготован ад. Но в данном случае грешников пять и прегрешения их сомнительны – один шантажист, другой обманщик, третий невольный убийца, четвертый просто дурак. Поэтому мотивация выбора дьявола остается не ясна.
Тем не менее, «Дьявол» вполне справляется с задачей развлечения, смотреть не скучно и хочется узнать, чем все закончится. Любопытно, что фильм, несмотря на жанр, имеет ярко выраженную миссионерскую идеологию. Он прямо проповедует чисто христианские мотивы – покаяние, прощение и смирение.