"Икота" - дебютный фильм венгра Георги Палфи (Gyorgy Palfi) - из редких фильмов, которые успешно обходятся без диалогов и вообще почти без слов. При этом звуковая палитра фильма - богатейшая. Она, наряду с щедрым на детали изобразительным рядом, погружает нас в размеренный, заведенный веками, ритм жизни венгерской деревеньки. Чем живут жители деревни? Они пасут овец, охотятся за кротами, косят траву, разводят пчел, работают на небольшой ткацкой фабрике (женщины), готовят яичницу, удят рыбу, играют в кегли (мужчины), хоронят соседей, преимущественно мужчин, которые начинают вдруг один за другим помирать по неведомой никому причине. Вокруг этих таинственных мужских смертей и построена вся интрига фильма. Местный полицейский, которого мы впервые видим справляющим малую нужду на полянке, заинтересовался напавшим на деревню "мужским" мором. В ходе нехитрых поисков улик он понимает, что мужская смертность напрямую связана с недовольством деревенских женщин своими мужьями. А "ноги" своеобразного способа избавления от неблагонадежных мужчин растут из старинных народных верований в сокрушительную силу травы белладонны. Архаика да и только...И все же фильм глубже, чем ироничная пастораль с криминальным сюжетом. Отмеряя столь тщательно ритм деревенской жизни, Палфи дает нам понять, что здесь все заведено исстари и надолго. Что действия и поступки деревенских жителей крепко запрограммированы предыдущими поколениями. Метроном запущен и не может остановиться. И пусть молодая пастушка на выпасе овец слушает не звуки дудочки своего пастушка, а, наверняка отличные от пастушьей песни, звуки, льющиеся через наушники да прямо в уши. Пусть к другой, уже не молодой, героине наведываются дети с внуками, вкусившие городской жизни и проникнутые ею. Пусть деревенский покой нарушается чужеродным шумом двигателя натовского истребителя, лихо проскочившего под низким мостиком через местную речушку. И все равно, до сих пор на свадьбах здесь исполняют песню про отвар белладонны, который всегда на службе у молодой или старой жены, недовольной своим мужем. А один из немногих доживших до глубоких седин стариков начинает и заканчивает фильм, очевидно, привычной ему икотой, порожденной, смею догадаться, недостаточно крепким отваром той самой белладонны, предложенным ему когда-то его женой. Одним словом, старик этот - переживший всех пережиток прошлого - спокойно созерцает плывущие перед ним похоронные процессии, счастливо запивая свою икоту парным молочком.