Посмотрел фильм Губенко 1980-го года «Из жизни отдыхающих». Плёнка старая, трещит, показалось даже, что не все эпизоды сохранены, но… «мастерство не пропьёшь»: великолепные актёры (а если сравнить с сегодняшними, то выдающиеся), крепкий режиссёр и оператор-профессионал выдали в результате настоящее, серьёзное кино. Серьёзное, несмотря на юмор, которым оно наполнено.
Казалось бы, нет никакого развития сюжетной линии. Набор эпизодов, большинство из которых можно поменять местами без ущерба для общего смысла. Основная любовная линия не завершена, а по нынешним меркам - к ней даже и не приступили. И всё же остаётся какая-то грусть, похожая на туман, накрывший город в начале фильма: не ухватишь её руками, не покажешь пальцем – вот она, здесь. То, что произошло в жизни двух немолодых героев, называется просто – кризис среднего возраста. Покорено то, что казалось в молодости сверкающими вершинами, восхождение на которые должно было принести что-то важное, ценное. И что же оказалось там, наверху? Да ничего, трын-трава и три окурка. И снова хочется «начать сначала, начать с нуля», но откуда взять силы для нового штурма? Где найти смысл, который нажитый скептицизм не признает ложным или не стоящим усилий?
Великолепен Ролан Быков в роли культорга (как-то так можно обозначить его профессию) заштатного санатория. Зажатый в клетку своего скудного творческого потенциала, ограниченный возможностями сметы и доставшегося ему «творческого коллектива», тем не менее он гордо несёт бремя искусства. Это его миссия, миссия творца, миссия сопричастного великому. И не так важно, ЧТО у него получается – порывы его благородны и оправдывают его жизнь. У него не было и нет пресловутого кризиса, у него даже нет кризиса человека, осознавшего свои способности средними. Ему не до столь приземлённых вещей, искусство приподняло его над суетой бренной жизни. Всё, что в его силах, он сделал, передал случайным людям, занесённым каким-то ветром в этот забытый Богом уголок, часть своей души и, значит, сроднился с ними.
Я бы назвал этот фильм чеховским. Потому что похожи чеховские интеллигенты, увязшие в пошлости быта, на отдыхающих в санатории, и сам раздолбанный санаторий похож на жизнь. А ружьё выстрелило через пять лет.
Казалось бы, нет никакого развития сюжетной линии. Набор эпизодов, большинство из которых можно поменять местами без ущерба для общего смысла. Основная любовная линия не завершена, а по нынешним меркам - к ней даже и не приступили. И всё же остаётся какая-то грусть, похожая на туман, накрывший город в начале фильма: не ухватишь её руками, не покажешь пальцем – вот она, здесь. То, что произошло в жизни двух немолодых героев, называется просто – кризис среднего возраста. Покорено то, что казалось в молодости сверкающими вершинами, восхождение на которые должно было принести что-то важное, ценное. И что же оказалось там, наверху? Да ничего, трын-трава и три окурка. И снова хочется «начать сначала, начать с нуля», но откуда взять силы для нового штурма? Где найти смысл, который нажитый скептицизм не признает ложным или не стоящим усилий?
Великолепен Ролан Быков в роли культорга (как-то так можно обозначить его профессию) заштатного санатория. Зажатый в клетку своего скудного творческого потенциала, ограниченный возможностями сметы и доставшегося ему «творческого коллектива», тем не менее он гордо несёт бремя искусства. Это его миссия, миссия творца, миссия сопричастного великому. И не так важно, ЧТО у него получается – порывы его благородны и оправдывают его жизнь. У него не было и нет пресловутого кризиса, у него даже нет кризиса человека, осознавшего свои способности средними. Ему не до столь приземлённых вещей, искусство приподняло его над суетой бренной жизни. Всё, что в его силах, он сделал, передал случайным людям, занесённым каким-то ветром в этот забытый Богом уголок, часть своей души и, значит, сроднился с ними.
Я бы назвал этот фильм чеховским. Потому что похожи чеховские интеллигенты, увязшие в пошлости быта, на отдыхающих в санатории, и сам раздолбанный санаторий похож на жизнь. А ружьё выстрелило через пять лет.