Предуведомление: этот небольшой кинообзор представляет собой микс из мини-рецензий на художественные фильмы, просмотренные (или пересмотренные) мною хмурой осенью 2009 года. Картины выбирались произвольно, принадлежат к разным жанрам, а также не связаны между собой тематически, идейно, либо иным образом, кроме как непредумышленно. Фильмы расположены по возрастанию, в порядке предпочтений автора.
Автор осознает свою слабую осведомленность в области кинематографа и дилетантский подход к написанию тематических текстов, поэтому всех любителей досужего критиканства я бы попросил воздержаться от своих «ценных» замечаний, не относящихся непосредственно к обсуждению представленных кинофильмов и тем, связанных с ними.
10. «ЯДЫ, ИЛИ ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ ОТРАВЛЕНИЙ». Карен Шахназаров. Россия. 2001
Наверное, не стОяло бы писать об этом фильме, если бы не личность режиссера. Карен Шахназаров один из лучших режиссеров позднего советского, и раннего постсоветского периода, автор картин, которые, в свое время, становились Событием, и которые не потеряли свою актуальность до сих пор. Он прекрасно чувствовал Дух времени и умел запечатлеть его на кинопленке, благодаря чему, на свет появились такие картины, как «Мы из джаза», « Курьер», «День полнолуния». Даже в его ранней (третьей, если не ошибаюсь) работе «Добряки», сразу заметен незаурядный талант автора. Лучшие его картины наполнены искрометным юмором, светлой иронией, и теплым, трепетным отношением к своим героям.
Еще одной особенностью творческого стиля Шахназарова является то, что он принадлежит к тому редкому типу режиссеров, которые не имеют характерного «почерка». Его ленты, зачастую, совершенно разные, им не присуща та оригинальная «узнаваемость», по которой сведущий зритель без труда может распознать, к примеру, работы Данелии, Тарковского, Сокурова, Муратовой. Такое качество, конечно же, не самоценно, к тому же вынуждает держаться, по большей части, в рамках того или иного жанра. Зато оно наделяет деятельность автора известного рода интригой – всегда любопытно, что же этакое он представит нам в этот раз.
«Яды…», в этом смысле, тоже не стал исключением. Он стал исключением в творческой биографии режиссера. В том смысле, что ляпнул на нее исключительно ядовитым, бесформенным, неуместным пятном. Если условно сравнить фильм с живописным полотном, то он похож на холст, который бездарный художник размалевал как попало, наплевав на правила композиции, цветовых сочетаний, светотени и т.д.
Можно подумать, что над фильмом трудилась компания студентов-недоучек, еще не вполне оправившихся от длительного запоя, настолько удручающее впечатление он производит. Собственно говоря, картина была обречена на провал еще на сценарной стадии, но, возможно, оставалась слабая надежда, что беспомощный сценарий хоть в какой-то степени компенсируют исполнительское мастерство актеров, работа художников или какие-то озарения главного режиссера в процессе съемки. Увы. Ничего похожего, к сожалению, не произошло. Лишь в самом начале прозвучал, показалось, отголосок бытового абсурда в духе Хармса, из «Города Зеро», когда Баширов приперся к соседям с авоськой фарша «посидеть», а потом заперся с женой главного героя в ванной «поговорить». Но настроение испортилось сразу же, как только эта самая жена открыла рот. Признаться, более «деревянной» игры я, пожалуй, и не припомню. Во всяком случае, в фильмах режиссеров такого уровня. Все свои монологи эта, с позволения сказать, актриса, произносила так заучено и фальшиво, словно училка младших классов школьную программу. Другие актеры немногим лучше. Даже Олег Басилашвили, каким бы талантом и профессионализмом он не обладал, и он растворился в безликом пространстве картины. Один лишь Андрей Панин остается верен самому себе, потому как он величина неизменная и почти символическая. Он такой же, как всегда и везде. И в роли Борджиа-младшего он выглядит точно так же, как в роли «нового русского» в «Бригаде».
Апофеозом безвкусицы и беспорядочности постановки явилась нелепая инсценировка бала мертвецов-отравителей, а-ля булгаковский «бал сатаны». Я понимаю, что это задумывалось как фарс, пародия (как и вся лента якобы комедия), но, право, как же убого и ни капельки не смешно смотрится это сборище гламурных педерастов в клоунских одежках.
Глупо, конечно, гадать о причинах, послуживших появлению такой откровенной халтуры. Возможно, Шахназаров уже закончился как оригинальный художник и в XXI веке ему сказать нечего. Подтверждением этому и посредственная, скучная «Исчезнувшая империя» - очередной ностальгический гимн шестидесятым, и обращение к классическим сюжетам в «Палате №6», которую, в свете вышесказанного, смотреть нет желания, потому что констатировать конец подлинного творчества у любимого режиссера будет болезненно и неприятно.
9. «Самолетом, поездом, машиной /PLANES, TRAINS AND AUTOMOBILES». Джон Хьюз /John Hughes. США. 1987
Классическая американская комедия с незамысловатым сюжетом, но замечательными актерами. Неподражаемый «отпетый мошенник» Стив Мартин и обаятельный толстяк Джон Кэнди – случайные попутчики, абсолютные антиподы, противоположные соционические типы, волей обстоятельств вынуждены вместе преодолевать непредвиденные дорожные трудности по пути домой, добираясь в Чикаго через пол страны.
Мартин – довольно успешный маркетолог средних лет, с полным комплектом священных американских ценностей среднего буржуа. Кэнди – его ровесник, коммивояжер, продавец колец для занавесок в душевых, глуповатый и простодушный увалень, из тех, кто считает своим долгом развлекать незнакомого попутчика бородатыми анекдотами и дурацкими историями.
Мартин жутко злится и нервничает из-за злополучных ситуаций, в которые попадает раз за разом, разрушающих его планы, а Кэнди бесит его бесконечной глупой болтовней, неряшливостью и приставучестью. Но Кэнди делает все, что он делает из самых лучших побуждений, желая только одного – чтобы всем вокруг было хорошо. Правда из-за своей неуклюжести и наивности, зачастую получается совсем наоборот.
И еще он очень одинок и несчастлив. Он всю жизнь мечтал жить такой жизнью, как Мартин и поэтому, видимо, так к нему приклеился. Но его жена, единственный близкий человек в мире, давно умерла и с тех пор он не может найти себе места, неприкаянно путешествуя по стране со своими кольцами для занавесок, и живет только прошлым, постоянно думая о своем утраченном счастье, неспособный начать жить заново. В целом, неприятное и жалкое зрелище. Но Мартин догадывается об этом только в самом конце.
Невольные спутники переживают весь набор нелепых и комичных приключений, присущих типичным американским комедиям с подобным, не отличающимся большой оригинальностью, сюжетом. Но благодаря актерам, все равно местами очень смешно и, в принципе, потраченного на просмотр времени не сильно жалко. Придраться, конечно, можно ко многому, особенно в плане вкуса и фантазии авторов фильма, но как-то не хочется.
8. «Палиндромы /PALINDROMES». Тодд Солондз /Todd Solondz. США. 2005
Судя по названию, в картине можно предположить наличие некоей идейной константы, суть которой проявиться, если поместить ее в два противоположных контекста, различных по форме, но идентичных по содержанию. На уровне сюжета, это происходит следующим образом: одна и та же героиня (девочка 12-и лет), со своей трагической историей, последовательно оказывается под воздействием взрослых (сначала это ее родители, а потом христианская семья-община) исповедующих диаметрально противоположные ценности и социо-культурные установки. Соответственно подход к проблеме, и способы ее решения, и методы влияния у них абсолютно разные. На фоне заочного столкновения этих антагонистичных миров, как раз и всплывает на поверхность сквозная идея картины: от перестановки слагаемых сумма не меняется. Реально ни та, ни другая семья не в состоянии помочь ребенку, поскольку, каждая по-своему, пытается решить проблему практическим путем, не уяснив себе ее сущности. И дело не в том, что они не хотят этого делать, а в том, что они хотят устранить лишь трагические последствия глубинного душевного конфликта, в суть которого они вникнуть не могут. Дело не в том, что именно эти отдельно взятые семьи какие-то плохие или нечувствительные, а в том, что они просто частички неизлечимо больного общества, погрязшего в социальных и политических конфронтациях, в пылу борьбы за права человека утратившие понимание ключевой роли эмоционального контакта с самим человеком, с тем, который рядом.
Для пущей выразительности, режиссер Тодд Солондз использует довольно редкий для кинематографа постановочный прием: главную героиню играют несколько актрис, разного возраста, внешности и даже цвета кожи. Посредством такого нетривиального решения, автор, видимо, хочет показать, что эта ситуация имеет универсальный характер. Что на месте героини может оказаться любая (например, ваша дочь), т.е. это не история этой конкретной девочки, а всеобъемлющий собирательный образ искалеченных детских судеб всего мира, отражающий нравственный климат постиндустриальной эпохи.
Но такая изобразительная конструкция (применительно к данному фильму), имеет, на мой взгляд, существенный недостаток – вся эта чехарда с переменой актрис несколько сбивает с толку и мешает логическому восприятию картины. Конечно, примерно к середине хронометража, начинаешь догадываться, что к чему и зачем, но, тем не менее, я не увидел сущностной необходимости использования столь нестандартного художественного средства, для реализации, в общем-то не сложного для понимания замысла. По моему скромному мнению, и одна-единственная хорошая актриса справилась бы с этой задачей ничуть не хуже. Другое дело, что в таком случае, лента бы смотрелась совсем уж банально, по нынешним меркам. Подозреваю, что именно во избежание этого, Солондз решил добавить в постановку такую вот «изюминку». Но, не смотря на эти ухищрения, в общем плане картина получилась заметно слабее как на интеллектуальном и психическом, так и на художественном уровнях, чем предыдущие его работы (схожие по стилистике и мироощущению) «Happiness» и «Storytelling».
7. «Грегори Мулен против человечества /GREGOIRE MOULIN CONTRE L'HUMANITE». Артю де Пенгуер /Artus de Penguern. Франция. 2001
Непритязательная, но веселая французская комедия о невзрачном клерке, которого, с самого рождения, Фортуна избрала объектом своей мрачной иронии. Вначале, вкратце отмечаются знаковые моменты в трагикомичной судьбе героя и его переход на новое место работы – отправной точки сюжетной коллизии. Ему надо всего лишь преодолеть расстояние от своего офиса до забегаловки за углом, где его ожидает незнакомая еще девушка – предмет его тайной страсти. Но, как только он выходит за дверь, сразу же начинает вляпываться в дурацкие ситуации, одна нелепее другой, умудряясь безостановочно навлекать невероятные неприятности на свою несчастную задницу. В итоге всё происходящее смешивается и переплетается, превращаясь в невозможный, дикий «капустник».
Киноманьякам, картина может доставить удовольствие и случай похвастаться своей «насмотренностью», так как, по существу, почти целиком состоит из шаржированных образов массового кино, пародийных обыгрываний сюжетных элементов популярных фильмов, и веселого глумления над жанровыми клише, их изображения в карикатурном, гротескном виде. В середине фильма есть эпизод, где герой случайно попадает на костюмированную вечеринку, участники которой широко представлены в образах растиражированных, легко узнаваемых киноперсонажей – от Гитлера до Дарта Вейдера.
6. «Рождество в августе». Хо Чжин Хо /Jin-ho Hur. Корея. 1998
Всматриваясь в эту солнечно-грустную картину, как будто становишься невидимкой и проникаешь в чужой дом, в чужую жизнь. А там обыкновенные люди, неспешно дрейфующие в потоке повседневности. В чем же тогда магия этого фильма? Наверное, в отсутствии пафоса и слезливых откровений. В простоте и искренности. В наивности и грусти.
Все мы раньше или позже покинем этот мир. И большинство из нас предпочли бы не знать, когда «стрелки часов начнут вращаться назад». Бремя жить со знанием, что черный посох смерти вот-вот коснется твоего плеча, - тяжкое бремя. И нет никаких рецептов, как прогнать это липкое наваждение.
Наша жизнь вполне может уложиться в один единственный альбом с фотоснимками. Чьи-то лица с трудом вспомнишь, чьим-то улыбнешься, чьи-то воскресят в памяти забытые мечты и несбывшиеся надежды. Hо когда закроешь последнюю страницу, все равно поймешь, как многого не успел сделать в этой жизни. Правда, что-нибудь после тебя останется - сделанный тобой рисунок, написанное тобой письмо, или прогулка в летний вечер, освещенный бледным светом старых фонарей...
Любовь тускнеет, как старинные фотографии с течением времени, но мгновение, когда невидимый фотограф, словно цирковой фокусник, снимает крышку с объектива и, озаряя лик Бога, вспыхивает твое сердце – остается ярким навсегда. Его у тебя никто не отнимет, и ты заберешь его с собой в вечность…
5. «Лето Сэма /SUMMER OF SAM». Спайк Ли /Spike Lee. США. 1999
Нью-Йорк. Лето 1977 года. Удушающая жара, 44 градуса по Цельсию. Игрок «Янкиз» Реджи Джексон, под номером 44, приводит свою команду к победе в Мировой серии по бейсболу. Из пистолета 44-го калибра сумасшедший маньяк-убийца расстреливает в упор молодых девушек.* Происходит авария энергосети, что становится причиной массовых беспорядков, пожаров и грабежей. 1977: год смерти Элвиса Пресли и рождения панк-движения. На другом полюсе «АВВА» и клуб «54». Бруклин и Бронкс объят страхом перед зловещей тенью смерти. Пустеют бары и рестораны, вечером люди запирают своих дочерей и жен дома. Полиция объявляет чрезвычайное положение, а мафия самостоятельно устраивает охоту на чокнутого киллера.
На таком колоритном, плодоносном бэкграунде, самый известный чернокожий режиссер Америки пишет свое кинополотно. Спайк Ли, как и Вуди Аллен, показывает в своих фильмах Нью-Йорк, каким знает и чувствует его сам. Если у Аллена это еврейская интеллигенция среднего класса, у Ли это, в основном, криминальные группировки, объединенные по этническому или корпоративному принципу, это жизнь и нравы гетто, построенные по таким же околокриминальным принципам, это извечная и непреодолимая конфронтация белых и цветных.
В «Summer of Sam» Ли погружает зрителя в атмосферу своего города лета 77-го года. Тревожную атмосферу, насыщенную событиями и пронизанную страхом и сомнениями. Все герои находятся на грани нервного срыва, их мысли и поступки импульсивны и хаотичны, а последствия этих действий зачастую деструктивны.
Фильм длится два с половиной часа и развивает несколько сюжетных линий, связанных между собой отдельными элементами и единой тональностью. Реальная общая история органично переплетается с вымышленными персонажами и их частными историями. Обстоятельства определяют поступки людей, но также и люди сами творят эти обстоятельства. Бытие проникает в сознание, а сознание растворяется в бытии, как лед в воде, и эта непрерывная интеграция изначальных метафизических констант, рождает картину мира, такой, какой мы ее можем видеть на экране.
------------------------------------------------------------------
* звучащая рефреном на протяжении фильма цифра «44», возможно имеет какое-то символическое значение. кто знает, что бы это значило..?
4. «Кассета /TAPE». Ричард Линклэйтер /Richard Linklater. США. 2001
Суть фильмов подобных «Tape», нелегко передать, не раскрывая в подробностях динамику развития сюжета, поскольку суть эта заключается непосредственно в сложных нюансах взаимоотношений персонажей, выраженных через диалоги, мимику, жесты. По существу, это спектакль – сценой служит комната в мотеле, где и происходит всё действие. При таком аскетичном способе съемки, значение исполнительского мастерства актерской команды трудно переоценить. И, надо отдать им должное, справились они со своей задачей замечательно.
Вкратце, завязка сюжета такова: двое друзей встречаются в каком-то придорожном мотеле. Они не виделись года два, поводом для встречи стал кинофестиваль, на который один из них (Роберт Шон Леонард), начинающий кинорежиссер, привез свой фильм. Это серьезный, уравновешенный молодой человек, пытающийся выстроить свой жизненный путь согласно принципам гуманизма и творческой самореализации. Второй (Итан Хоук) – полная его противоположность, этакий великовозрастной раздолбай, живущий по принципу – куда кривая выведет. Однако он не так прост, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, он обладает достаточной внутренней свободой, чтобы не рефлексировать по поводу своего беспорядочного существования. А во-вторых, как выяснится впоследствии, оказывается хоть и не слишком тонким, но довольно хитрым манипулятором, скрывающимся за образом «своего парня».
Их отношения развиваются в слегка напряженной атмосфере. Так как жизненные приоритеты и интересы у них абсолютно разные, то разговоры сводятся, в основном, к тому, кто из них живет «правильнее». С точки зрения Хоука, Леонард грешит менторским тоном и «учит его жизни», а с точки зрения Леонарда, он просто пытается дать «дружеский совет» как более сознательный товарищ. Леонард старается, по его мнению, быть тактичным и дружелюбным, а Хоук его все время поддевает и хочет поймать на противоречии.
Исподволь, Хоук меняет тему и выводит беседу на старую, десятилетней давности историю, когда они еще учились в колледже. Не касаясь ее содержания, скажу только, что участвовали в ней они оба, а также одна девушка. Воспоминания об этом у Хоука остались не очень приятные, и он хотел бы знать, в подробностях, как всё происходило на самом деле и выяснить отношения до конца. Идея эта, на взгляд Леонарда, странная и неуместная, если не сказать бредовая, учитывая то, что Хоук собрался привлечь к «разборкам» и эту самую девушку, которая, по случаю, живет теперь в этом городке. Возможно, она уже и не помнит толком о тех, давно минувших днях, и уж точно ей это надо, как телеге пятое колесо. Но Хоука заботят только собственные интересы, замешанные на фрустрированных сексуальных желаниях и ущемленном самолюбии.
На этом месте придется воздержаться от дальнейших комментариев, дабы не вдаваться в последующие подробности событий. Скажу лишь, что девушка на сцене появится (ее роль сыграла прелестная Ума Тёрман) и в итоге с достоинством разрешит ситуацию, оказавшись умнее и выше обоих врагов-приятелей, изящно выставив их в неприглядном виде.
Рекомендуется любителям Линклейтера (в первую очередь его диптиха «Перед рассветом», «Перед закатом»
и вообще всем, кому по душе «разговорные» фильмы, где действие практически отсутствует, или сведено к минимуму.
3. «Пи /Pi». Даррен Аронофски /Darren Aronofsky. США. 1998
Первый и, пожалуй, самый лучший полнометражный фильм Даррена Аронофски. Получил главный приз за режиссуру в Санденсе. Также вышел в широкий прокат в США, сборы от которого в 50 раз превысили скромный бюджет картины. Главный герой – математический гений на грани психического истощения и помешательства, пытается вычислить сакральный код – последовательность цифр, заключающую в себе формулу всего сущего, посредством которой можно обнаружить четкую систему в любом явлении, событии, историческом процессе, например в возникновении массовых эпидемий или в хаотических скачках курса биржевых акций. Героя преследуют, с одной стороны агенты биржевых воротил Уолл-стрит, с другой – фанатичные хасиды, по убеждению которых, этот код содержит не что иное, как подлинное имя Бога, каковое возможно вербализировать путем преобразования цифр в грамматические символы иврита.
Эта лента может служить образцом обоснованного применения специфического комплекса художественных решений, как то: черно-белый цвет, зернистая пленка, «дрожащая» картинка, агрессивный монтаж – распространенные нынче приемы, которыми, зачастую без нужды, злоупотребляют некоторые современные режиссеры. В «Пи» же, все они в целом, целенаправленно работают на достижение параноидальной, предшизофренической атмосферы нарастающего психоза, разрешающегося в финале радикальным образом.
2. «Сияние /SHINING». Стэнли Кубрик /Stanley Kubrick. Великобритания. 1980
В этой знаменитой картине, традиционный сюжет Стивена Кинга Кубрик исследует в контексте философского и психоаналитического переосмысления паранормальных явлений, которые не поддаются разумению в обычном, житейском ракурсе. Благодаря незаурядному мастерству и таланту создателей ленты, восприимчивый зритель погружается в метафизическое измерение, которое является проекцией шизофренического сознания героя Джека Николсона. Кубрик, по-видимому, не слишком вдохновился типичным мотивом Кинга о ребенке, который обладает даром предвидения и в силу этой способности, может предотвратить несчастье. Его больше интересует другое – природа и причины возникновения того деструктивного психического состояния, в котором человек оказывается вопреки своей воле, подобно марионетке в руках неназванной и зловещей силы…
Огромный отель в альпийских горах, на многие километры удаленный от цивилизации, с лабиринтом бесчисленных комнат и коридоров, залитых ярким светом, и натуральный лабиринт, созданный из высоких растений, покрытый ослепительным, идеально ровным снежным покровом, таинственный, холодный и хмурый – символично тождественны неизведанным лабиринтам сумрачного подсознания человека, блуждая в которых, слабый луч разума неизбежно теряет надежду найти выход, и угасает окончательно, поглощенный неуправляемой темной стихией.
В размеренных затяжных планах, нагнетающих тревожное ожидание, в мимолетных, но выразительных акцентах на фрагментах интерьера, в пугающих, резких, как выстрелы в тишине, флэшбэках, «рассекающих» плавность кадра, раскалывающих его временнОе измерение, в тщательно подобранных и выверенных по визуальному ряду и времени звучания классических музыкальных композициях – во всех компонентах, составляющих картину, аккумулирована атмосфера навязчивого, удушливого кошмара. Сгущаясь по мере развития событий, она парализует психику персонажей и, преодолевая границы экранной реальности, «затягивает» в себя и наблюдателя.
Как мне видится, фильм совершенно необязательно, более того, ошибочно воспринимать в непосредственной связи с романом Кинга. Лучше смотреть его как самостоятельное творение, чтобы иметь возможность оценить его по достоинству. Говорят, писатель остался недоволен постановкой, что неудивительно, ведь от мистической стороны его романа в фильме осталось не так уж много. Однако, несмотря на это (а скорее именно благодаря этому) у Кубрика получилась мощная по воздействию, гипнотическая картина, которую можно считать эталоном так называемого «атмосферного хоррора» в западной традиции жанра.
Прикол: как заметила одна моя знакомая, не вполне понятно, из каких таинственных соображений, Кубрик решил превратить милую кошечку Венди, типажа «бывшая девушка из группы поддержки футбольной команды», в эдакое перепуганное чучело в мешковатом халате и каких-то вечных чунях. Могу предположить, что это было сделано, чтобы устранить сексуальную подоплеку женской роли, спародировав голливудский стереотип сексапильно пугающейся красотки.
Еще прикол: эпизод, где мальчик ходит по комнате и в трансе повторяет слово “murder” (убийство) задом наперед, т.е.: “redrum”. Таким же манером произнесите слово „убийство” и послушайте что получилось))) Переводчик же (надо полагать, чтобы не отвлекать зрителя на неуместные ассоциации) бессовестно переврал неблагозвучное слово, подменив звук «йи» на «э».
1. «Зелиг / ZELIG». Вуди Аллен /Woody Allen. США. 1983
В своем лучшем и, пожалуй, единственном фильме, который без всяких оговорок можно зачислить в шедевры киноискусства, Вуди Аллену удалось в необычайно емкой и выразительной, и в то же время лаконичной форме, обозначить, прямо или косвенно, глобальные экзистенциальные и онтологические проблемы, как отдельного индивида, так и социума в целом, на пути развития западной цивилизации, которым на протяжении XIX-XX веков посвящены сотни томов философской, психоаналитической и художественной литературы. Не буду пытаться сформулировать их все, выделив только центральную и самую очевидную. Это массовое явление конформизма и забвения индивидуальности. Корни его, разумеется, уходят глубоко в детство. Как известно, с младых ногтей человеку беспрерывно внушают определенные догмы и правила. И тогда же интуитивно, а повзрослев сознательно, он четко усваивает – чтобы тебя любили, да и просто, чтобы выжить, необходимо, грубо говоря, стать таким как все. Торжествует фрейдистский «принцип реальности».
На примере своего героя – Зелига – Аллен воплощает на экране эту идею в буквальном выражении – используя популярный диалектический метод – в гротескной наглядности доводя ее до абсурда. В следствие чего, вскрывается ее парадоксальная сущность: только совершенно утратив собственную личность, слившись с окружающей средой, подобно хамелеону, превращаясь в «человека без свойств», только тогда Зелиг обретает притягательную индивидуальность в глазах окружающих. Выходит так, что конформизм в абсолютной форме, в массовом сознании становиться тождественен крайней степени индивидуализма, возведенной толпой в культ, фетиш, образец для подражания. Всплывает основная причина тотальной отчужденности модернистского общества: сам по себе человек никому не нужен и не интересен, востребован лишь растиражированный, «раскрученный» образ, по сути дела фикция.
Даже если закрыть глаза на то, что почти все главные персонажи фильмов Аллена евреи, безусловно, Леонард Зелиг не мог быть ни кем иным, как евреем, в аллегоричном характере своей роли олицетворяя извечную необходимость «богоизбранного» народа в культурной ассимиляции.
И, конечно же, Аллен не был бы самим собой, если бы не рассыпал по всему полотну зерна сатиры, прорастающие то тонкой, в присущей ему манере, иронией, то откровенным сарказмом. По заслугам досталось всем – традиционно: психоаналитикам, газетчикам, католикам, самим евреям и далее по списку: Фрейду, Папе Римскому, Гитлеру, Карнеги, ку-клус-клану, «светилам» науки, Голливуду, попросту глупому обывателю и всей системе в целом. И почти всегда это метко, находчиво и смешно.
Что касается художественного качества картины и профессионализма ее создателей, то об этом написано так много и подробно, что здесь, по существу, прибавить нечего, остается только повторяться – в жанре псевдодокументального кино, это непревзойденная работа. В самом деле, если вырезать сцены, где разыгрывается неприкрытый фарс, можно легко поверить в подлинность съемки. И это в то время, когда о компьютерных «фокусах» можно было только фантазировать. Словом, высокий класс.
Каждый, кто более-менее увлечен искусством кино, должен посмотреть эту картину, если до сих пор по какому-то недоразумению этого не сделал.
Автор осознает свою слабую осведомленность в области кинематографа и дилетантский подход к написанию тематических текстов, поэтому всех любителей досужего критиканства я бы попросил воздержаться от своих «ценных» замечаний, не относящихся непосредственно к обсуждению представленных кинофильмов и тем, связанных с ними.
10. «ЯДЫ, ИЛИ ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ ОТРАВЛЕНИЙ». Карен Шахназаров. Россия. 2001
Наверное, не стОяло бы писать об этом фильме, если бы не личность режиссера. Карен Шахназаров один из лучших режиссеров позднего советского, и раннего постсоветского периода, автор картин, которые, в свое время, становились Событием, и которые не потеряли свою актуальность до сих пор. Он прекрасно чувствовал Дух времени и умел запечатлеть его на кинопленке, благодаря чему, на свет появились такие картины, как «Мы из джаза», « Курьер», «День полнолуния». Даже в его ранней (третьей, если не ошибаюсь) работе «Добряки», сразу заметен незаурядный талант автора. Лучшие его картины наполнены искрометным юмором, светлой иронией, и теплым, трепетным отношением к своим героям.
Еще одной особенностью творческого стиля Шахназарова является то, что он принадлежит к тому редкому типу режиссеров, которые не имеют характерного «почерка». Его ленты, зачастую, совершенно разные, им не присуща та оригинальная «узнаваемость», по которой сведущий зритель без труда может распознать, к примеру, работы Данелии, Тарковского, Сокурова, Муратовой. Такое качество, конечно же, не самоценно, к тому же вынуждает держаться, по большей части, в рамках того или иного жанра. Зато оно наделяет деятельность автора известного рода интригой – всегда любопытно, что же этакое он представит нам в этот раз.
«Яды…», в этом смысле, тоже не стал исключением. Он стал исключением в творческой биографии режиссера. В том смысле, что ляпнул на нее исключительно ядовитым, бесформенным, неуместным пятном. Если условно сравнить фильм с живописным полотном, то он похож на холст, который бездарный художник размалевал как попало, наплевав на правила композиции, цветовых сочетаний, светотени и т.д.
Можно подумать, что над фильмом трудилась компания студентов-недоучек, еще не вполне оправившихся от длительного запоя, настолько удручающее впечатление он производит. Собственно говоря, картина была обречена на провал еще на сценарной стадии, но, возможно, оставалась слабая надежда, что беспомощный сценарий хоть в какой-то степени компенсируют исполнительское мастерство актеров, работа художников или какие-то озарения главного режиссера в процессе съемки. Увы. Ничего похожего, к сожалению, не произошло. Лишь в самом начале прозвучал, показалось, отголосок бытового абсурда в духе Хармса, из «Города Зеро», когда Баширов приперся к соседям с авоськой фарша «посидеть», а потом заперся с женой главного героя в ванной «поговорить». Но настроение испортилось сразу же, как только эта самая жена открыла рот. Признаться, более «деревянной» игры я, пожалуй, и не припомню. Во всяком случае, в фильмах режиссеров такого уровня. Все свои монологи эта, с позволения сказать, актриса, произносила так заучено и фальшиво, словно училка младших классов школьную программу. Другие актеры немногим лучше. Даже Олег Басилашвили, каким бы талантом и профессионализмом он не обладал, и он растворился в безликом пространстве картины. Один лишь Андрей Панин остается верен самому себе, потому как он величина неизменная и почти символическая. Он такой же, как всегда и везде. И в роли Борджиа-младшего он выглядит точно так же, как в роли «нового русского» в «Бригаде».
Апофеозом безвкусицы и беспорядочности постановки явилась нелепая инсценировка бала мертвецов-отравителей, а-ля булгаковский «бал сатаны». Я понимаю, что это задумывалось как фарс, пародия (как и вся лента якобы комедия), но, право, как же убого и ни капельки не смешно смотрится это сборище гламурных педерастов в клоунских одежках.
Глупо, конечно, гадать о причинах, послуживших появлению такой откровенной халтуры. Возможно, Шахназаров уже закончился как оригинальный художник и в XXI веке ему сказать нечего. Подтверждением этому и посредственная, скучная «Исчезнувшая империя» - очередной ностальгический гимн шестидесятым, и обращение к классическим сюжетам в «Палате №6», которую, в свете вышесказанного, смотреть нет желания, потому что констатировать конец подлинного творчества у любимого режиссера будет болезненно и неприятно.
9. «Самолетом, поездом, машиной /PLANES, TRAINS AND AUTOMOBILES». Джон Хьюз /John Hughes. США. 1987
Классическая американская комедия с незамысловатым сюжетом, но замечательными актерами. Неподражаемый «отпетый мошенник» Стив Мартин и обаятельный толстяк Джон Кэнди – случайные попутчики, абсолютные антиподы, противоположные соционические типы, волей обстоятельств вынуждены вместе преодолевать непредвиденные дорожные трудности по пути домой, добираясь в Чикаго через пол страны.
Мартин – довольно успешный маркетолог средних лет, с полным комплектом священных американских ценностей среднего буржуа. Кэнди – его ровесник, коммивояжер, продавец колец для занавесок в душевых, глуповатый и простодушный увалень, из тех, кто считает своим долгом развлекать незнакомого попутчика бородатыми анекдотами и дурацкими историями.
Мартин жутко злится и нервничает из-за злополучных ситуаций, в которые попадает раз за разом, разрушающих его планы, а Кэнди бесит его бесконечной глупой болтовней, неряшливостью и приставучестью. Но Кэнди делает все, что он делает из самых лучших побуждений, желая только одного – чтобы всем вокруг было хорошо. Правда из-за своей неуклюжести и наивности, зачастую получается совсем наоборот.
И еще он очень одинок и несчастлив. Он всю жизнь мечтал жить такой жизнью, как Мартин и поэтому, видимо, так к нему приклеился. Но его жена, единственный близкий человек в мире, давно умерла и с тех пор он не может найти себе места, неприкаянно путешествуя по стране со своими кольцами для занавесок, и живет только прошлым, постоянно думая о своем утраченном счастье, неспособный начать жить заново. В целом, неприятное и жалкое зрелище. Но Мартин догадывается об этом только в самом конце.
Невольные спутники переживают весь набор нелепых и комичных приключений, присущих типичным американским комедиям с подобным, не отличающимся большой оригинальностью, сюжетом. Но благодаря актерам, все равно местами очень смешно и, в принципе, потраченного на просмотр времени не сильно жалко. Придраться, конечно, можно ко многому, особенно в плане вкуса и фантазии авторов фильма, но как-то не хочется.
8. «Палиндромы /PALINDROMES». Тодд Солондз /Todd Solondz. США. 2005
Судя по названию, в картине можно предположить наличие некоей идейной константы, суть которой проявиться, если поместить ее в два противоположных контекста, различных по форме, но идентичных по содержанию. На уровне сюжета, это происходит следующим образом: одна и та же героиня (девочка 12-и лет), со своей трагической историей, последовательно оказывается под воздействием взрослых (сначала это ее родители, а потом христианская семья-община) исповедующих диаметрально противоположные ценности и социо-культурные установки. Соответственно подход к проблеме, и способы ее решения, и методы влияния у них абсолютно разные. На фоне заочного столкновения этих антагонистичных миров, как раз и всплывает на поверхность сквозная идея картины: от перестановки слагаемых сумма не меняется. Реально ни та, ни другая семья не в состоянии помочь ребенку, поскольку, каждая по-своему, пытается решить проблему практическим путем, не уяснив себе ее сущности. И дело не в том, что они не хотят этого делать, а в том, что они хотят устранить лишь трагические последствия глубинного душевного конфликта, в суть которого они вникнуть не могут. Дело не в том, что именно эти отдельно взятые семьи какие-то плохие или нечувствительные, а в том, что они просто частички неизлечимо больного общества, погрязшего в социальных и политических конфронтациях, в пылу борьбы за права человека утратившие понимание ключевой роли эмоционального контакта с самим человеком, с тем, который рядом.
Для пущей выразительности, режиссер Тодд Солондз использует довольно редкий для кинематографа постановочный прием: главную героиню играют несколько актрис, разного возраста, внешности и даже цвета кожи. Посредством такого нетривиального решения, автор, видимо, хочет показать, что эта ситуация имеет универсальный характер. Что на месте героини может оказаться любая (например, ваша дочь), т.е. это не история этой конкретной девочки, а всеобъемлющий собирательный образ искалеченных детских судеб всего мира, отражающий нравственный климат постиндустриальной эпохи.
Но такая изобразительная конструкция (применительно к данному фильму), имеет, на мой взгляд, существенный недостаток – вся эта чехарда с переменой актрис несколько сбивает с толку и мешает логическому восприятию картины. Конечно, примерно к середине хронометража, начинаешь догадываться, что к чему и зачем, но, тем не менее, я не увидел сущностной необходимости использования столь нестандартного художественного средства, для реализации, в общем-то не сложного для понимания замысла. По моему скромному мнению, и одна-единственная хорошая актриса справилась бы с этой задачей ничуть не хуже. Другое дело, что в таком случае, лента бы смотрелась совсем уж банально, по нынешним меркам. Подозреваю, что именно во избежание этого, Солондз решил добавить в постановку такую вот «изюминку». Но, не смотря на эти ухищрения, в общем плане картина получилась заметно слабее как на интеллектуальном и психическом, так и на художественном уровнях, чем предыдущие его работы (схожие по стилистике и мироощущению) «Happiness» и «Storytelling».
7. «Грегори Мулен против человечества /GREGOIRE MOULIN CONTRE L'HUMANITE». Артю де Пенгуер /Artus de Penguern. Франция. 2001
Непритязательная, но веселая французская комедия о невзрачном клерке, которого, с самого рождения, Фортуна избрала объектом своей мрачной иронии. Вначале, вкратце отмечаются знаковые моменты в трагикомичной судьбе героя и его переход на новое место работы – отправной точки сюжетной коллизии. Ему надо всего лишь преодолеть расстояние от своего офиса до забегаловки за углом, где его ожидает незнакомая еще девушка – предмет его тайной страсти. Но, как только он выходит за дверь, сразу же начинает вляпываться в дурацкие ситуации, одна нелепее другой, умудряясь безостановочно навлекать невероятные неприятности на свою несчастную задницу. В итоге всё происходящее смешивается и переплетается, превращаясь в невозможный, дикий «капустник».
Киноманьякам, картина может доставить удовольствие и случай похвастаться своей «насмотренностью», так как, по существу, почти целиком состоит из шаржированных образов массового кино, пародийных обыгрываний сюжетных элементов популярных фильмов, и веселого глумления над жанровыми клише, их изображения в карикатурном, гротескном виде. В середине фильма есть эпизод, где герой случайно попадает на костюмированную вечеринку, участники которой широко представлены в образах растиражированных, легко узнаваемых киноперсонажей – от Гитлера до Дарта Вейдера.
6. «Рождество в августе». Хо Чжин Хо /Jin-ho Hur. Корея. 1998
Всматриваясь в эту солнечно-грустную картину, как будто становишься невидимкой и проникаешь в чужой дом, в чужую жизнь. А там обыкновенные люди, неспешно дрейфующие в потоке повседневности. В чем же тогда магия этого фильма? Наверное, в отсутствии пафоса и слезливых откровений. В простоте и искренности. В наивности и грусти.
Все мы раньше или позже покинем этот мир. И большинство из нас предпочли бы не знать, когда «стрелки часов начнут вращаться назад». Бремя жить со знанием, что черный посох смерти вот-вот коснется твоего плеча, - тяжкое бремя. И нет никаких рецептов, как прогнать это липкое наваждение.
Наша жизнь вполне может уложиться в один единственный альбом с фотоснимками. Чьи-то лица с трудом вспомнишь, чьим-то улыбнешься, чьи-то воскресят в памяти забытые мечты и несбывшиеся надежды. Hо когда закроешь последнюю страницу, все равно поймешь, как многого не успел сделать в этой жизни. Правда, что-нибудь после тебя останется - сделанный тобой рисунок, написанное тобой письмо, или прогулка в летний вечер, освещенный бледным светом старых фонарей...
Любовь тускнеет, как старинные фотографии с течением времени, но мгновение, когда невидимый фотограф, словно цирковой фокусник, снимает крышку с объектива и, озаряя лик Бога, вспыхивает твое сердце – остается ярким навсегда. Его у тебя никто не отнимет, и ты заберешь его с собой в вечность…
5. «Лето Сэма /SUMMER OF SAM». Спайк Ли /Spike Lee. США. 1999
Нью-Йорк. Лето 1977 года. Удушающая жара, 44 градуса по Цельсию. Игрок «Янкиз» Реджи Джексон, под номером 44, приводит свою команду к победе в Мировой серии по бейсболу. Из пистолета 44-го калибра сумасшедший маньяк-убийца расстреливает в упор молодых девушек.* Происходит авария энергосети, что становится причиной массовых беспорядков, пожаров и грабежей. 1977: год смерти Элвиса Пресли и рождения панк-движения. На другом полюсе «АВВА» и клуб «54». Бруклин и Бронкс объят страхом перед зловещей тенью смерти. Пустеют бары и рестораны, вечером люди запирают своих дочерей и жен дома. Полиция объявляет чрезвычайное положение, а мафия самостоятельно устраивает охоту на чокнутого киллера.
На таком колоритном, плодоносном бэкграунде, самый известный чернокожий режиссер Америки пишет свое кинополотно. Спайк Ли, как и Вуди Аллен, показывает в своих фильмах Нью-Йорк, каким знает и чувствует его сам. Если у Аллена это еврейская интеллигенция среднего класса, у Ли это, в основном, криминальные группировки, объединенные по этническому или корпоративному принципу, это жизнь и нравы гетто, построенные по таким же околокриминальным принципам, это извечная и непреодолимая конфронтация белых и цветных.
В «Summer of Sam» Ли погружает зрителя в атмосферу своего города лета 77-го года. Тревожную атмосферу, насыщенную событиями и пронизанную страхом и сомнениями. Все герои находятся на грани нервного срыва, их мысли и поступки импульсивны и хаотичны, а последствия этих действий зачастую деструктивны.
Фильм длится два с половиной часа и развивает несколько сюжетных линий, связанных между собой отдельными элементами и единой тональностью. Реальная общая история органично переплетается с вымышленными персонажами и их частными историями. Обстоятельства определяют поступки людей, но также и люди сами творят эти обстоятельства. Бытие проникает в сознание, а сознание растворяется в бытии, как лед в воде, и эта непрерывная интеграция изначальных метафизических констант, рождает картину мира, такой, какой мы ее можем видеть на экране.
------------------------------------------------------------------
* звучащая рефреном на протяжении фильма цифра «44», возможно имеет какое-то символическое значение. кто знает, что бы это значило..?
4. «Кассета /TAPE». Ричард Линклэйтер /Richard Linklater. США. 2001
Суть фильмов подобных «Tape», нелегко передать, не раскрывая в подробностях динамику развития сюжета, поскольку суть эта заключается непосредственно в сложных нюансах взаимоотношений персонажей, выраженных через диалоги, мимику, жесты. По существу, это спектакль – сценой служит комната в мотеле, где и происходит всё действие. При таком аскетичном способе съемки, значение исполнительского мастерства актерской команды трудно переоценить. И, надо отдать им должное, справились они со своей задачей замечательно.
Вкратце, завязка сюжета такова: двое друзей встречаются в каком-то придорожном мотеле. Они не виделись года два, поводом для встречи стал кинофестиваль, на который один из них (Роберт Шон Леонард), начинающий кинорежиссер, привез свой фильм. Это серьезный, уравновешенный молодой человек, пытающийся выстроить свой жизненный путь согласно принципам гуманизма и творческой самореализации. Второй (Итан Хоук) – полная его противоположность, этакий великовозрастной раздолбай, живущий по принципу – куда кривая выведет. Однако он не так прост, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, он обладает достаточной внутренней свободой, чтобы не рефлексировать по поводу своего беспорядочного существования. А во-вторых, как выяснится впоследствии, оказывается хоть и не слишком тонким, но довольно хитрым манипулятором, скрывающимся за образом «своего парня».
Их отношения развиваются в слегка напряженной атмосфере. Так как жизненные приоритеты и интересы у них абсолютно разные, то разговоры сводятся, в основном, к тому, кто из них живет «правильнее». С точки зрения Хоука, Леонард грешит менторским тоном и «учит его жизни», а с точки зрения Леонарда, он просто пытается дать «дружеский совет» как более сознательный товарищ. Леонард старается, по его мнению, быть тактичным и дружелюбным, а Хоук его все время поддевает и хочет поймать на противоречии.
Исподволь, Хоук меняет тему и выводит беседу на старую, десятилетней давности историю, когда они еще учились в колледже. Не касаясь ее содержания, скажу только, что участвовали в ней они оба, а также одна девушка. Воспоминания об этом у Хоука остались не очень приятные, и он хотел бы знать, в подробностях, как всё происходило на самом деле и выяснить отношения до конца. Идея эта, на взгляд Леонарда, странная и неуместная, если не сказать бредовая, учитывая то, что Хоук собрался привлечь к «разборкам» и эту самую девушку, которая, по случаю, живет теперь в этом городке. Возможно, она уже и не помнит толком о тех, давно минувших днях, и уж точно ей это надо, как телеге пятое колесо. Но Хоука заботят только собственные интересы, замешанные на фрустрированных сексуальных желаниях и ущемленном самолюбии.
На этом месте придется воздержаться от дальнейших комментариев, дабы не вдаваться в последующие подробности событий. Скажу лишь, что девушка на сцене появится (ее роль сыграла прелестная Ума Тёрман) и в итоге с достоинством разрешит ситуацию, оказавшись умнее и выше обоих врагов-приятелей, изящно выставив их в неприглядном виде.
Рекомендуется любителям Линклейтера (в первую очередь его диптиха «Перед рассветом», «Перед закатом»
и вообще всем, кому по душе «разговорные» фильмы, где действие практически отсутствует, или сведено к минимуму.3. «Пи /Pi». Даррен Аронофски /Darren Aronofsky. США. 1998
Первый и, пожалуй, самый лучший полнометражный фильм Даррена Аронофски. Получил главный приз за режиссуру в Санденсе. Также вышел в широкий прокат в США, сборы от которого в 50 раз превысили скромный бюджет картины. Главный герой – математический гений на грани психического истощения и помешательства, пытается вычислить сакральный код – последовательность цифр, заключающую в себе формулу всего сущего, посредством которой можно обнаружить четкую систему в любом явлении, событии, историческом процессе, например в возникновении массовых эпидемий или в хаотических скачках курса биржевых акций. Героя преследуют, с одной стороны агенты биржевых воротил Уолл-стрит, с другой – фанатичные хасиды, по убеждению которых, этот код содержит не что иное, как подлинное имя Бога, каковое возможно вербализировать путем преобразования цифр в грамматические символы иврита.
Эта лента может служить образцом обоснованного применения специфического комплекса художественных решений, как то: черно-белый цвет, зернистая пленка, «дрожащая» картинка, агрессивный монтаж – распространенные нынче приемы, которыми, зачастую без нужды, злоупотребляют некоторые современные режиссеры. В «Пи» же, все они в целом, целенаправленно работают на достижение параноидальной, предшизофренической атмосферы нарастающего психоза, разрешающегося в финале радикальным образом.
2. «Сияние /SHINING». Стэнли Кубрик /Stanley Kubrick. Великобритания. 1980
В этой знаменитой картине, традиционный сюжет Стивена Кинга Кубрик исследует в контексте философского и психоаналитического переосмысления паранормальных явлений, которые не поддаются разумению в обычном, житейском ракурсе. Благодаря незаурядному мастерству и таланту создателей ленты, восприимчивый зритель погружается в метафизическое измерение, которое является проекцией шизофренического сознания героя Джека Николсона. Кубрик, по-видимому, не слишком вдохновился типичным мотивом Кинга о ребенке, который обладает даром предвидения и в силу этой способности, может предотвратить несчастье. Его больше интересует другое – природа и причины возникновения того деструктивного психического состояния, в котором человек оказывается вопреки своей воле, подобно марионетке в руках неназванной и зловещей силы…
Огромный отель в альпийских горах, на многие километры удаленный от цивилизации, с лабиринтом бесчисленных комнат и коридоров, залитых ярким светом, и натуральный лабиринт, созданный из высоких растений, покрытый ослепительным, идеально ровным снежным покровом, таинственный, холодный и хмурый – символично тождественны неизведанным лабиринтам сумрачного подсознания человека, блуждая в которых, слабый луч разума неизбежно теряет надежду найти выход, и угасает окончательно, поглощенный неуправляемой темной стихией.
В размеренных затяжных планах, нагнетающих тревожное ожидание, в мимолетных, но выразительных акцентах на фрагментах интерьера, в пугающих, резких, как выстрелы в тишине, флэшбэках, «рассекающих» плавность кадра, раскалывающих его временнОе измерение, в тщательно подобранных и выверенных по визуальному ряду и времени звучания классических музыкальных композициях – во всех компонентах, составляющих картину, аккумулирована атмосфера навязчивого, удушливого кошмара. Сгущаясь по мере развития событий, она парализует психику персонажей и, преодолевая границы экранной реальности, «затягивает» в себя и наблюдателя.
Как мне видится, фильм совершенно необязательно, более того, ошибочно воспринимать в непосредственной связи с романом Кинга. Лучше смотреть его как самостоятельное творение, чтобы иметь возможность оценить его по достоинству. Говорят, писатель остался недоволен постановкой, что неудивительно, ведь от мистической стороны его романа в фильме осталось не так уж много. Однако, несмотря на это (а скорее именно благодаря этому) у Кубрика получилась мощная по воздействию, гипнотическая картина, которую можно считать эталоном так называемого «атмосферного хоррора» в западной традиции жанра.
Прикол: как заметила одна моя знакомая, не вполне понятно, из каких таинственных соображений, Кубрик решил превратить милую кошечку Венди, типажа «бывшая девушка из группы поддержки футбольной команды», в эдакое перепуганное чучело в мешковатом халате и каких-то вечных чунях. Могу предположить, что это было сделано, чтобы устранить сексуальную подоплеку женской роли, спародировав голливудский стереотип сексапильно пугающейся красотки.
Еще прикол: эпизод, где мальчик ходит по комнате и в трансе повторяет слово “murder” (убийство) задом наперед, т.е.: “redrum”. Таким же манером произнесите слово „убийство” и послушайте что получилось))) Переводчик же (надо полагать, чтобы не отвлекать зрителя на неуместные ассоциации) бессовестно переврал неблагозвучное слово, подменив звук «йи» на «э».
1. «Зелиг / ZELIG». Вуди Аллен /Woody Allen. США. 1983
В своем лучшем и, пожалуй, единственном фильме, который без всяких оговорок можно зачислить в шедевры киноискусства, Вуди Аллену удалось в необычайно емкой и выразительной, и в то же время лаконичной форме, обозначить, прямо или косвенно, глобальные экзистенциальные и онтологические проблемы, как отдельного индивида, так и социума в целом, на пути развития западной цивилизации, которым на протяжении XIX-XX веков посвящены сотни томов философской, психоаналитической и художественной литературы. Не буду пытаться сформулировать их все, выделив только центральную и самую очевидную. Это массовое явление конформизма и забвения индивидуальности. Корни его, разумеется, уходят глубоко в детство. Как известно, с младых ногтей человеку беспрерывно внушают определенные догмы и правила. И тогда же интуитивно, а повзрослев сознательно, он четко усваивает – чтобы тебя любили, да и просто, чтобы выжить, необходимо, грубо говоря, стать таким как все. Торжествует фрейдистский «принцип реальности».
На примере своего героя – Зелига – Аллен воплощает на экране эту идею в буквальном выражении – используя популярный диалектический метод – в гротескной наглядности доводя ее до абсурда. В следствие чего, вскрывается ее парадоксальная сущность: только совершенно утратив собственную личность, слившись с окружающей средой, подобно хамелеону, превращаясь в «человека без свойств», только тогда Зелиг обретает притягательную индивидуальность в глазах окружающих. Выходит так, что конформизм в абсолютной форме, в массовом сознании становиться тождественен крайней степени индивидуализма, возведенной толпой в культ, фетиш, образец для подражания. Всплывает основная причина тотальной отчужденности модернистского общества: сам по себе человек никому не нужен и не интересен, востребован лишь растиражированный, «раскрученный» образ, по сути дела фикция.
Даже если закрыть глаза на то, что почти все главные персонажи фильмов Аллена евреи, безусловно, Леонард Зелиг не мог быть ни кем иным, как евреем, в аллегоричном характере своей роли олицетворяя извечную необходимость «богоизбранного» народа в культурной ассимиляции.
И, конечно же, Аллен не был бы самим собой, если бы не рассыпал по всему полотну зерна сатиры, прорастающие то тонкой, в присущей ему манере, иронией, то откровенным сарказмом. По заслугам досталось всем – традиционно: психоаналитикам, газетчикам, католикам, самим евреям и далее по списку: Фрейду, Папе Римскому, Гитлеру, Карнеги, ку-клус-клану, «светилам» науки, Голливуду, попросту глупому обывателю и всей системе в целом. И почти всегда это метко, находчиво и смешно.
Что касается художественного качества картины и профессионализма ее создателей, то об этом написано так много и подробно, что здесь, по существу, прибавить нечего, остается только повторяться – в жанре псевдодокументального кино, это непревзойденная работа. В самом деле, если вырезать сцены, где разыгрывается неприкрытый фарс, можно легко поверить в подлинность съемки. И это в то время, когда о компьютерных «фокусах» можно было только фантазировать. Словом, высокий класс.
Каждый, кто более-менее увлечен искусством кино, должен посмотреть эту картину, если до сих пор по какому-то недоразумению этого не сделал.