Якут, герой Советского Союза, ветеран Афганистана, работает в середине 90-х в заснеженном Питере кочегаром в котельной. В свободное время печатает на машинке рассказ, восстанавливая из памяти давно прочитанного Вацлава Серошевского. Одиноким якута не назовешь – есть дочь-красавица-кооперативщица, девчушки соседские заходят, бандиты приезжают, чтобы жмуриков в печь подкинуть.Определив для себя, что две последние картины («Груз 200», «Морфий»
Балабанова о смерти эпохи и жертвах этой трагедии, почему-то подумалось, что в новой работе Алексей Октябринович не сменит курс кардинально, а будет плясать (совсем не балабановское слово) от этих фильмов. Дешифровка происходящего на экране подтолкнула к весьма субъективным выводам, которыми делюсь в ниже написанных абзацах.В «Грузе 200» Балабанов фиксирует гибель и последующее, жутко смердящее разложение эпохи. Бьется в конвульсиях и умирает страна в 80-е, кого-то забирая, кого-то заставляя мутировать в простейшие микроорганизмы, которые, как известно, выживают легче мамонтов. «Кочегар» - о простейших. О выжженных войнами, встрясками, сменами режимов и просто беспощадной эволюцией – о самых элементарных живых существах. Если хотите, людях-тараканах.
Режиссер сочинил о них грустное, горько ироничное, северное хокку о никчемности происходящего. Никогда не заискивающий перед зрителем Балабанов здесь особенно лаконичен и отстранен. Так играют блюз очень старые блюзмены, выдавая минимум нот. Несколько аккордов – получи трагедию. О времени, когда «никого не жалко», о копеечных смертях. Жалеть, показывает Балабанов, в то время было определенно некого. В топку отправлялся любой, и сумма от сожжения слагаемых не менялась. В новом времени жизнь только зарождается и вся фауна пока представляет из себя непривлекательный копошащийся планктон. Одна из улик (пожалуй, еще более субъективная, чем общие выводы) - комариная музыка Дидюли, которую Балабанов нещадно закольцовывает (неприязнь автора «Кочегара» к музыкальному сопровождению картины либо есть, либо Балабанов Дидюлю искренне любит, но осознает его одномерность/плоскость), обесценивая и без того скудные музидеи белоруса.
Влюбиться в «Кочегара» не удастся. Но при всей неприязни Алексея Балабанова к наклеечке «user friendly», смотреть это надо. Хотя бы для того, чтобы послушать другую кинематографическую речь.