Мой мейнстримовый дружок рассказывает об этом так – «Прохожу мимо включенного телевизора – смотрю, там минут пять один статичный план. Сразу ясно - «закрытый показ». Новое российское кино, бубенть…». Я каждый раз бледнею-багровею и начинаю с жаром доказывать, что не смеет, не смеет, не смеет он, любитель «Адреналина-2» и «Копов в глубоком запасе» - критиковать авторские произведения, многие из которых, кстати, огребли европейских призов. А он только щурится, скотина. Но если вот совсем уж честно, если строго по секрету, то с некоторых пор я тоже нередко «сыт по горло древнерусской тоской». И нашумевший фильм «Овсянки» не стал исключением.
Мне очень не хочется смириться с мыслью, что кино у нас снимать разучились. Знаете, я даже придумал отмазку, что в случае «Овсянок», «Как я провел этим летом», «Остров» и всеми этими Звягинцовыми и домашними животными – режиссеры настолько попадают под очарование земли нашей русской, этих маленьких городков и прекрасной природы, что просто забывают о своем деле. Забывают о том, что их задача в первую очередь – снять живое внятное кино. Чтобы зритель понял беды и чаянья главных героев, чтобы сопереживал и выходил из темного зала со светлой улыбкой на устах. Ничего этого не происходит. Максимум – на треть.
В сюжете «Овсянок» было все, чтобы стать замечательным, трепетным и душевным фильмом. История любви, история смерти и история древних умирающих традиций маленького заповедного народа, который пытается нести свою культуру и свои обычаи через все государственные преобразования. Вместо этого режиссер смастерил невнятный салат каких-то обрывков, наметил и сразу же забыл сюжетные линии, выпятил ненужное, затоптал действующих лиц и сосредоточился на реках, отмелях и полыньях. Особенно удались планы затылков главных героев, сидящих внутри грязного джипа. От истории любви осталось громадное женское тулово и две ненужные шлюхи. От мужской солидарности - две сутулых фигуры в пальто. А финал (заметьте, трагический) и вовсе втиснут в полминуты - и это после щедрых панорам лесов и огородов. Что хотел сказать режиссер? Какой мессадж он пытался донести? И был ли он сам доволен, когда все это смонтировал? Неведомо.
Так что, дорогие мои, продолжаем надеяться, но многого не ждем.
Мне очень не хочется смириться с мыслью, что кино у нас снимать разучились. Знаете, я даже придумал отмазку, что в случае «Овсянок», «Как я провел этим летом», «Остров» и всеми этими Звягинцовыми и домашними животными – режиссеры настолько попадают под очарование земли нашей русской, этих маленьких городков и прекрасной природы, что просто забывают о своем деле. Забывают о том, что их задача в первую очередь – снять живое внятное кино. Чтобы зритель понял беды и чаянья главных героев, чтобы сопереживал и выходил из темного зала со светлой улыбкой на устах. Ничего этого не происходит. Максимум – на треть.
В сюжете «Овсянок» было все, чтобы стать замечательным, трепетным и душевным фильмом. История любви, история смерти и история древних умирающих традиций маленького заповедного народа, который пытается нести свою культуру и свои обычаи через все государственные преобразования. Вместо этого режиссер смастерил невнятный салат каких-то обрывков, наметил и сразу же забыл сюжетные линии, выпятил ненужное, затоптал действующих лиц и сосредоточился на реках, отмелях и полыньях. Особенно удались планы затылков главных героев, сидящих внутри грязного джипа. От истории любви осталось громадное женское тулово и две ненужные шлюхи. От мужской солидарности - две сутулых фигуры в пальто. А финал (заметьте, трагический) и вовсе втиснут в полминуты - и это после щедрых панорам лесов и огородов. Что хотел сказать режиссер? Какой мессадж он пытался донести? И был ли он сам доволен, когда все это смонтировал? Неведомо.
Так что, дорогие мои, продолжаем надеяться, но многого не ждем.