Это фильм забыт совершенно незаслуженно. В перспективе он кажется одной из наиболее талантливых лент 1990 года, не только на фоне бесконечного ряда кооперативных «шедевров», но также фильмов, обладающих несомненными художественными достоинствами – например, «Мать» Г. Панфилова или «Такси-блюз» П. Лунгина. В том году на экраны советских кинотеатров вышло порядка 300 фильмов, и зрителям было из чего выбирать (наиболее продвинутые, само собой, предпочитали видео).
Как всякое истинное произведение искусства, этот фильм остается вне времени, и смотреть его сегодня не менее увлекательно, чем завтра и еще через 20 лет. Хотя, казалось бы, мы достаточно насмотрелись мерзостей захолустного бытия как в пост-перестроечном «чернушном» кино, так и в гораздо более беспросветных фильмах последней «русской волны». (Если режиссеры фильмов конца 80-х еще хранили какие-то надежды, то авторы «Юрьева дня», «Кочегара» и «Счастья моего» не сохранили ни иллюзий, ни надежд.)
Вообще, современный российский кинематограф укоренен в поисках режиссеров конца 80-х – 90-х годов гораздо глубже, чем хотелось бы современным авторам, оторваться от «переходной» традиции все никак не получается.
Но это особая тема, и речь сейчас не об этом.
Главная особенность «Гусей», фильма доброго и светлого, мне видится в его умении удивлять, по-детски непосредственно. Для начала, может показаться, что дебютный фильм выпускницы мастерской А. Германа (разумеется, старшего) Лидии Бобровой обманчиво прост, но «Гуси» обманут вас не только кажущейся простотой.
Непрофессиональный актер Вячеслав Соболев играет две роли - отца и сына
Для начала, вы обманетесь стилизацией под документальное кино. То, что это игровая картина, понятно далеко не сразу – хотя «игровой», цветной пролог картины, казалось бы, предполагает «художественность» зрелища, а не документальность. Вячеслав Соболев, исполнивший роль инвалида Митьки и отца всех трех братьев-неудачников («да как же я не умею жить, когда у меня три таких сына растут», - говорит он в прологе), руководил фольклорной самодеятельностью в родной деревне. Василий Фролов, сыгравший зэка-Саньку, действительно сидел в тюрьме; обреченность всей его фигуры в кадре не обманчива – вскоре после съемок он погиб. Пока на экране не появится Нина Усатова в растиражированном образе крестьянки, черно-белая, строгая картинка фильма, естественные декорации и непрофессиональные актеры, живущие в кадре, а не играющие, создают иллюзию того, что вы стали случайным свидетелем чужой жизни.
Это невзыскательное на первый взгляд зрелище просто завораживает, а истинное кино просто обязано вас заворожить, загипнотизировать, очаровать и повести за собой.
Вторая ловушка этой картины – время действия. На календаре, напомню, 1990 год. Страна кипит, распадается на суверенные республики: конфликт в Карабахе, массовые беспорядки в Душанбе, советские танки вошли в Вильнюс. Не удивительно, что прорицатели всех мастей предрекают скорый конец света, но не обязательно быть П. Глобой, чтобы понять, что все вокруг катится в пропасть. Чего стоит только тот факт, что в СССР, где с тунеядством боролись на правовом уровне, оказывается, официально зарегистрировано 2 млн. безработных.
Соответственно этому нищему и «странному времени», на экране мы видим серую, беспросветную жизнь. Муж-инвалид, пускай достаточно условной группы, месяцами не может найти работу, его жена вкалывает за четверых, обшивая всю станицу, один брат – пьет, другой – только освободился. В общем, классический для конца 80-х годов фильм в жанре «Так жить нельзя». Но затем герои идут в кино и, глотая в зале деревенского клуба голодную слюну, смотрят, как потчуют иностранных гостей московской олимпиады 1980 года. Оказывается, на дворе стоит то самое благословенное время, когда килограмм колбасы стоил 2 рубля 20 копеек, а все демократы, «разворовавшие страну», еще смирно сидели по тюрьмам, дурдомам и дикторами на «Радио свобода».
Нина Усатова - актриса крестьянского образа
А что же будет через 10 лет, когда наступит новое время? В жизни многочисленных Ивановых не изменится почти ничего. Инвалид Митя все так же будет заниматься домашним хозяйством, его жена – обшивать станичных модниц, вот только дочку вырастет и превратиться в толстое, неуклюжее и совершенно ленивое создание, тупящее целями днями в телевизор.
Патриархальная деревня, в которой некоторые идеалисты от культуры видели оплот традиций, лишена будущего – дети не желают работать так же бесконечно и терпеливо, как их родители.
Какой разительный контраст с романтизмом А. Саморядова и П. Луцика, создавшими миф о людях «дикого поля», которых только тронь, они и Москву сожгут к чертовой матери.
Любопытно, что эти настроения на добрых полтора десятка лет предвосхитили такие фильмы, как «4» И.Хржановского – В.Сорокина, который жестоко расправляется с российской деревней как хранительницей народных промыслов и патриархальных традиций, и «Груз 200» А. Балабанова, в котором начало экономического и морального распада датируется именно началом 80-х годов.
Л. Боброва в дальнейшем поставила еще две картины на деревенскую тематику: «В той стране» и «Бабуся», но до художественных и экзистенциальных высот дебютного фильма они, увы, не дотягивают.
Говорят, что А.Герман, когда просматривал отснятый Л. Бобровой материал, говорил: «Это так плохо, что может получиться очень хорошо».
«Гуси» - классический пример «случайного шедевра», который получился как бы сам собой, когда пришло его время, вне зависимости от авторских замыслов. (В качестве примеров можно привести такие фильмы, как «Нога» и «Игла», но о них имеет смысл поговорить особо.)
Любите кино! Алексей Росовецкий, 2010