СССР - ФРГ, 1990
реж. Эфраим Севела
- Як бога кохам, нет такого святого, чтобы ему не поставили в Вильно храма!
- А какие здесь синагоги, где вы такие найдете?! К сведению пана: Вильно называют во всем мире Иерусалимом Европы.
- Мне даже странно, что над городом стоят три белых креста, а не шестиконечная звезда Давида?!
- Три каменных креста над городом, проше пана, поставили для того, чтобы напомнить, как вас, язычников, обращали в христианскую веру, а мы Единого Бога нашего уже имели за тысячу лет до того!
- Не хочу слушать, не хочу слушать! То не для моих нервов..
Если кто в городе еще не знает, то мадам Лапидус, хозяйка пекарни "Мадам Лапидус и сын", сейчас страшно взволнована: её Янкель готовится к экзаменам на юридическй факультет. Да не куда-нибудь, а в столичный Варшавский Университет. И вот уже для такого случая у пана Хаймовича заказан костюм, и куплены модные туфли со скрипом.
А дальше..
- Алё, мама, я принят. Что же ты плачешь? Да, занятия начинаются 1-го сентября.
Шел 1939 год.. И вместо лекций и семинаров для Янкеля Лапидуса началась Вторая Мировая война, как некогда для Одиссея - Троянская.
Запоет гомеровская кифара и несостоявшийся студент Варшавского университета станет солдатом польской армии. Еще аккорд - и от Польши и ее войска останется лишь воспоминание. А потом будет советский плен, концлагерь и: "А ну, вставай - отныне ты не пленный, а наш союзник - Польша и Россия воюют против общего врага.."
Гомер вставляет новую картинку в диапроектор - щелчок! - и вот уже Янкель Лапидус вместе с польской армией генерала Андерса сражается в Северной Африке против немцев.
- Вы понимаете, моя мама в Вильно и волнуется. Она будет так признательна Вам, если Вы меня туда отправите.
- Какой Вильно, сынок, идет война!
Еще щелчок - и Янкель вместе с американскими десантниками штурмует побержье Италии.
Щелчок - высадка союзных войск в Нормандия. Щелчок:
- Ну что же, получите выходное пособие.
- А куда мне теперь идти?
- Весь мир открыт перед Вами.
- Мне хотелось бы в Вильно, там моя мама..
- Вильно у русских и Вам туда нельзя. Русские не простили Андерсу, что он увел свою армию к западным союзникам.
А как Вы хотели? - Одиссея это всегда надолго.
Фильм снят по повести Эфраима Севелы "Мама". Редкий, почти уникальный для кинематографа случай, когда писатель сам выступает в роли режиссера картины. Как если бы Толстой сам экранизировал свои произведения, а Достоевский давал бы ценные указания оператору.
Разыгрывать мистерию будут Рамаз Иоселиани, Авангард Леонтьев, Мария Полицеймако, Семен Фарада и Альгис Матуленис.
Вильно, Вильно - несбывшаяся Итака, потерянный рай. Единственное, что придает хоть какой-то смысл окружающему безумию.
И кажется вот-вот на горизонте появится колокольня Петра и Павла на Кафедральной площади, а дальше Стеклянная улица непременно выведет к знаменитой на весь город пекарне "Мадам Лапидус и сын". Чего стоят все эти награды, полученные порой просто за то, что единственный остался в живых, по сравнению с тем, что дома осталась Мама?
Да и война в фильме показана как-то дешево, карикатурно, без фанфар и пафоса. Словно в малобюджетной телепередаче. Будто рубленный топором иероглиф. Маленький еврей в битве за чужие города и флаги. Стареющий мальчик на чужой войне.
"Я в жизни никого не ударил. Как же я уколю штыком живого человека? - у него же кровь пойдет.."
Когда-нибудь любая Одиссея рано или поздно подойдет к концу.
И однажды Янкель Лапидус обязательно вернется домой. В город, где кроме старого попугая давно уже никто не говорит на идиш.
реж. Эфраим Севела
- Як бога кохам, нет такого святого, чтобы ему не поставили в Вильно храма!
- А какие здесь синагоги, где вы такие найдете?! К сведению пана: Вильно называют во всем мире Иерусалимом Европы.
- Мне даже странно, что над городом стоят три белых креста, а не шестиконечная звезда Давида?!
- Три каменных креста над городом, проше пана, поставили для того, чтобы напомнить, как вас, язычников, обращали в христианскую веру, а мы Единого Бога нашего уже имели за тысячу лет до того!
- Не хочу слушать, не хочу слушать! То не для моих нервов..
Если кто в городе еще не знает, то мадам Лапидус, хозяйка пекарни "Мадам Лапидус и сын", сейчас страшно взволнована: её Янкель готовится к экзаменам на юридическй факультет. Да не куда-нибудь, а в столичный Варшавский Университет. И вот уже для такого случая у пана Хаймовича заказан костюм, и куплены модные туфли со скрипом.
А дальше..
- Алё, мама, я принят. Что же ты плачешь? Да, занятия начинаются 1-го сентября.
Шел 1939 год.. И вместо лекций и семинаров для Янкеля Лапидуса началась Вторая Мировая война, как некогда для Одиссея - Троянская.
Запоет гомеровская кифара и несостоявшийся студент Варшавского университета станет солдатом польской армии. Еще аккорд - и от Польши и ее войска останется лишь воспоминание. А потом будет советский плен, концлагерь и: "А ну, вставай - отныне ты не пленный, а наш союзник - Польша и Россия воюют против общего врага.."
Гомер вставляет новую картинку в диапроектор - щелчок! - и вот уже Янкель Лапидус вместе с польской армией генерала Андерса сражается в Северной Африке против немцев.
- Вы понимаете, моя мама в Вильно и волнуется. Она будет так признательна Вам, если Вы меня туда отправите.
- Какой Вильно, сынок, идет война!
Еще щелчок - и Янкель вместе с американскими десантниками штурмует побержье Италии.
Щелчок - высадка союзных войск в Нормандия. Щелчок:
- Ну что же, получите выходное пособие.
- А куда мне теперь идти?
- Весь мир открыт перед Вами.
- Мне хотелось бы в Вильно, там моя мама..
- Вильно у русских и Вам туда нельзя. Русские не простили Андерсу, что он увел свою армию к западным союзникам.
А как Вы хотели? - Одиссея это всегда надолго.
Фильм снят по повести Эфраима Севелы "Мама". Редкий, почти уникальный для кинематографа случай, когда писатель сам выступает в роли режиссера картины. Как если бы Толстой сам экранизировал свои произведения, а Достоевский давал бы ценные указания оператору.
Разыгрывать мистерию будут Рамаз Иоселиани, Авангард Леонтьев, Мария Полицеймако, Семен Фарада и Альгис Матуленис.
Вильно, Вильно - несбывшаяся Итака, потерянный рай. Единственное, что придает хоть какой-то смысл окружающему безумию.
И кажется вот-вот на горизонте появится колокольня Петра и Павла на Кафедральной площади, а дальше Стеклянная улица непременно выведет к знаменитой на весь город пекарне "Мадам Лапидус и сын". Чего стоят все эти награды, полученные порой просто за то, что единственный остался в живых, по сравнению с тем, что дома осталась Мама?
Да и война в фильме показана как-то дешево, карикатурно, без фанфар и пафоса. Словно в малобюджетной телепередаче. Будто рубленный топором иероглиф. Маленький еврей в битве за чужие города и флаги. Стареющий мальчик на чужой войне.
"Я в жизни никого не ударил. Как же я уколю штыком живого человека? - у него же кровь пойдет.."
Когда-нибудь любая Одиссея рано или поздно подойдет к концу.
И однажды Янкель Лапидус обязательно вернется домой. В город, где кроме старого попугая давно уже никто не говорит на идиш.