В своем новом фильме «Край» Алексей Учитель окончательно распрощался с психологизмом и хотя бы отдаленным правдоподобием происходящего. Остались лишь медведи, баня, свирепый Машков и паровозы, которые ведут себя и то более осмысленно, чем персонажи
Когда талантливый режиссер вдруг впадает в маразм и начинает снимать изумительное в своей бездарности кино, этому невольно пытаешься найти объяснение. Хоть как-то хочется оправдать талантливого режиссера. Например, можно предположить, что Сэм Мендес, создатель гениальных картин «Красота по-американски» и «Дорога перемен», на 44-м году своей жизни просто сошел с ума или разум ему временно помутил тяжело протекающий кризис среднего возраста. Однако предположить, что Алексей Учитель, один из лучших российских кинематографистов, просто взял и тронулся умом, увы, означало бы сделать ему комплимент. К «Краю» Учитель уверенно приближался уже давно, еще, будем честными, со времен «Прогулки», а предыдущий фильм режиссера — «Пленный» — окончательно подтолкнул его к этому самому опасному краю, где заканчивается пространство авторского кино и начинаются унылые и схематичные спекуляции на «актуальную тему». Такой вот каламбур.
Советское ностальжи — это модно и актуально, впрочем, ничего плохого в том нет — лучшие отечественные фильмы последних лет отсылали нас в недалекое советское прошлое, образовавшее податливую почву для рефлексий российских кинематографистов. Вспомнить хотя бы чудесную ленту Николая Досталя «Петя по дороге в Царствие Небесное» или «Бумажного солдата» Алексея Германа-младшего. Ностальгировал по ушедшей эпохе и Учитель — в переломной для своей карьеры ленте «Космос как предчувствие», ностальгировал экзальтированно, вдохновенно и искренне. В «Крае», последнем фильме режиссера, спродюсированном Константином Эрнстом, продолжающим заигрывать с авторским кинематографом, от этого не осталось и следа. Остались лишь паровозы, медведи, русская баня и свирепый Машков, призванный своею колоритною персоною изображать непредсказуемую и загадочную русскую душу.
Край — это такой таежный поселок, послевоенное вольное поселение, где живут враги народа. Живут, как и полагается в фильмах про русский народ, дико и грязно, аки звери. Детей привязывают к стулу, чтоб «далеко не убежал», в женской бане дерутся, потрясая обильными телесами, а в качестве анестезии вместо морфина заливают самогон. Но вдруг привычное течение жизни посельчан нарушает приезжий машинист, бывший фронтовик и вообще загадочная угрюмая личность по имени Игнат (Владимир Машков), который вместо приветствия раздает всем по морде, сразу же берет себе в бабы местную дородную красотку Софью (Юлия Пересильд) и, свирепо вращая глазами, начинает устанавливать в поселке свои порядки. Однако местное сообщество суровому Игнату, в чьем образе натужно слились и звериная тоска лишнего человека, и молчаливая злоба вечного инородца, быстро наскучивает. И он отправляется в тайгу — на поиски заброшенного паровоза, в котором обнаруживает брыкливую немку юных лет (Аньорка Штрехель), похожую на лешего, которая, оказывается, прокуковала там всю войну.
Но все это, кажется, на самом деле не более чем антураж, ведь Учитель и автор сценария Александр Гоноровский задумали всю эту интермедию с контуженым фронтовиком и советско-немецкой запретной любовью ради того, что на рекламном плакате фильма зовется «захватывающим экшном». Полфильма герой Машкова гоняет на паровозе по встречке, с каким-то непонятным остервенением соревнуясь в этом деле то с другим машинистом (Вячеслав Крикунов), то с заезжим комендантом НКВД (Сергей Гармаш), таким же припадочным, как и он сам.
Пожалуй, больше в новой кинокартине Учителя смотреть определенно не на что. Паровозы выглядят и ведут себя и то более эмоционально и осмысленно, чем персонажи, напоминающие секту каких-то бессмысленных и беспощадных фриков, среди которых особенно преуспел в дегенеративных кривляньях герой Евгения Ткачука, вообще-то талантливого актера, которого для большого кинематографа недавно открыл Антон Борматов в фильме «Чужая». Машков же, кажется, вообще не счел нужным играть хоть что-то — зачем, ведь затертое амплуа бешеного дикаря да паровозы сами вывезут. Поэтому весь фильм он просто ходит грязный, злой и раздувает ноздри. Лишь одна актерская работа спасает ленту — роль молодой актрисы Аньорки Штрехель, играющей немку: пусть в той же степени абсурдная и даже, пожалуй, венчающая происходящее фрик-шоу, но эмоциональная, живая и психологичная.
Очень хочется спросить создателей фильма: на что нам, собственно, сдались паровозы? Потому что главным спонсором фильма выступили ОАО «РЖД», заказавшие эдакий винтажный корпоратив для широкого проката? Или потому что сценарий писал Гоноровский, который уже поднаторел в другом бессмысленном фильме про паровоз и полоумных провинциалов («Железная дорога» Алексея Федорченко)? Или, быть может, кому-то это интересно? Если создатели рискнули предположить последнее, то им следовало утрудить себя хотя бы относительным правдоподобием и в рамках приличий аккуратным обращением с историей, а не выдавать развесистую клюкву, настолько чудовищную и запущенную, что просто лень уличать в профанации по пунктам. Достаточно сказать, что если бы буквально каждый герой в действительности совершал те действия, которые ему положены по сценарию, вся история, рассказанная в фильме, незамедлительно накрылась бы медным тазом: суровый машинист тут же бы получил 10 лет срока, комендант НКВД, в одиночку размахивающий пистолетом перед озверелой толпой, даже бы не доехал до поселка, будучи порванным на клочки в предыдущем таком поселении, а от гонок на паровозах пришлось бы и вовсе отказаться, так как в сибирской таежной глуши образца 1945 года, к сожалению, найдется разве что корявая одноколейка.
И уж, конечно, неподдельным патриотизмом веет от решения российского оскаровского комитета, выдвинувшего «Край» на премию «Оскар». На Западе явно придут в этнографический восторг и от яичницы, поджаренной на лопате, и от медведя, распятого на паровозе вместо красной звезды, и от необузданных выходок этих диких русских, которые все делают как в хлеву — что совокупляются, что в языческом экстазе пожирают медведя. Не поскупились создатели картины и на лубочные гэги, щедро рассыпанные по всему фильму. Надо полагать, особенно западного зрителя позабавит чукча (Александр Баширов), словно сбежавший из расхожих анекдотов.
Но больше всего печалит то, что снял «Край» не кто-нибудь, а Алексей Учитель, режиссер, эстет и интеллектуал, когда-то создавший «Манию Жизели» и «Дневник его жены» — тонкие и полные психологизма драмы, куда более изящно и болезненно вскрывающие русский менталитет. Десять лет назад «Дневник его жены» — лента о жизненной драме Ивана Бунина — попадала в оскаровский шорт-лист в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», но награду не получила. С тех пор эксперименты Учителя приобрели привкус расчета с явным прицелом на Запад. Не вышло с «Прогулкой», снятой в модном европейском стиле, — значит, надо посмачнее ударить по струнам диких аутентичных страстей a la russe. Вместо полутонов Евгения Миронова, Галины Тюниной и игры на открытом нерве Андрея Смирнова Юлия Пересильд просто покажет в бане сиськи, а выпученный Машков двинет кому-нибудь в бороду. Учитель как режиссер даже не скурвился — он просто потерял лицо, что для человека творческой профессии самое скверное.
София Гольдберг, ArtRead.ru
Когда талантливый режиссер вдруг впадает в маразм и начинает снимать изумительное в своей бездарности кино, этому невольно пытаешься найти объяснение. Хоть как-то хочется оправдать талантливого режиссера. Например, можно предположить, что Сэм Мендес, создатель гениальных картин «Красота по-американски» и «Дорога перемен», на 44-м году своей жизни просто сошел с ума или разум ему временно помутил тяжело протекающий кризис среднего возраста. Однако предположить, что Алексей Учитель, один из лучших российских кинематографистов, просто взял и тронулся умом, увы, означало бы сделать ему комплимент. К «Краю» Учитель уверенно приближался уже давно, еще, будем честными, со времен «Прогулки», а предыдущий фильм режиссера — «Пленный» — окончательно подтолкнул его к этому самому опасному краю, где заканчивается пространство авторского кино и начинаются унылые и схематичные спекуляции на «актуальную тему». Такой вот каламбур.
Советское ностальжи — это модно и актуально, впрочем, ничего плохого в том нет — лучшие отечественные фильмы последних лет отсылали нас в недалекое советское прошлое, образовавшее податливую почву для рефлексий российских кинематографистов. Вспомнить хотя бы чудесную ленту Николая Досталя «Петя по дороге в Царствие Небесное» или «Бумажного солдата» Алексея Германа-младшего. Ностальгировал по ушедшей эпохе и Учитель — в переломной для своей карьеры ленте «Космос как предчувствие», ностальгировал экзальтированно, вдохновенно и искренне. В «Крае», последнем фильме режиссера, спродюсированном Константином Эрнстом, продолжающим заигрывать с авторским кинематографом, от этого не осталось и следа. Остались лишь паровозы, медведи, русская баня и свирепый Машков, призванный своею колоритною персоною изображать непредсказуемую и загадочную русскую душу.
Край — это такой таежный поселок, послевоенное вольное поселение, где живут враги народа. Живут, как и полагается в фильмах про русский народ, дико и грязно, аки звери. Детей привязывают к стулу, чтоб «далеко не убежал», в женской бане дерутся, потрясая обильными телесами, а в качестве анестезии вместо морфина заливают самогон. Но вдруг привычное течение жизни посельчан нарушает приезжий машинист, бывший фронтовик и вообще загадочная угрюмая личность по имени Игнат (Владимир Машков), который вместо приветствия раздает всем по морде, сразу же берет себе в бабы местную дородную красотку Софью (Юлия Пересильд) и, свирепо вращая глазами, начинает устанавливать в поселке свои порядки. Однако местное сообщество суровому Игнату, в чьем образе натужно слились и звериная тоска лишнего человека, и молчаливая злоба вечного инородца, быстро наскучивает. И он отправляется в тайгу — на поиски заброшенного паровоза, в котором обнаруживает брыкливую немку юных лет (Аньорка Штрехель), похожую на лешего, которая, оказывается, прокуковала там всю войну.
Но все это, кажется, на самом деле не более чем антураж, ведь Учитель и автор сценария Александр Гоноровский задумали всю эту интермедию с контуженым фронтовиком и советско-немецкой запретной любовью ради того, что на рекламном плакате фильма зовется «захватывающим экшном». Полфильма герой Машкова гоняет на паровозе по встречке, с каким-то непонятным остервенением соревнуясь в этом деле то с другим машинистом (Вячеслав Крикунов), то с заезжим комендантом НКВД (Сергей Гармаш), таким же припадочным, как и он сам.
Пожалуй, больше в новой кинокартине Учителя смотреть определенно не на что. Паровозы выглядят и ведут себя и то более эмоционально и осмысленно, чем персонажи, напоминающие секту каких-то бессмысленных и беспощадных фриков, среди которых особенно преуспел в дегенеративных кривляньях герой Евгения Ткачука, вообще-то талантливого актера, которого для большого кинематографа недавно открыл Антон Борматов в фильме «Чужая». Машков же, кажется, вообще не счел нужным играть хоть что-то — зачем, ведь затертое амплуа бешеного дикаря да паровозы сами вывезут. Поэтому весь фильм он просто ходит грязный, злой и раздувает ноздри. Лишь одна актерская работа спасает ленту — роль молодой актрисы Аньорки Штрехель, играющей немку: пусть в той же степени абсурдная и даже, пожалуй, венчающая происходящее фрик-шоу, но эмоциональная, живая и психологичная.
Очень хочется спросить создателей фильма: на что нам, собственно, сдались паровозы? Потому что главным спонсором фильма выступили ОАО «РЖД», заказавшие эдакий винтажный корпоратив для широкого проката? Или потому что сценарий писал Гоноровский, который уже поднаторел в другом бессмысленном фильме про паровоз и полоумных провинциалов («Железная дорога» Алексея Федорченко)? Или, быть может, кому-то это интересно? Если создатели рискнули предположить последнее, то им следовало утрудить себя хотя бы относительным правдоподобием и в рамках приличий аккуратным обращением с историей, а не выдавать развесистую клюкву, настолько чудовищную и запущенную, что просто лень уличать в профанации по пунктам. Достаточно сказать, что если бы буквально каждый герой в действительности совершал те действия, которые ему положены по сценарию, вся история, рассказанная в фильме, незамедлительно накрылась бы медным тазом: суровый машинист тут же бы получил 10 лет срока, комендант НКВД, в одиночку размахивающий пистолетом перед озверелой толпой, даже бы не доехал до поселка, будучи порванным на клочки в предыдущем таком поселении, а от гонок на паровозах пришлось бы и вовсе отказаться, так как в сибирской таежной глуши образца 1945 года, к сожалению, найдется разве что корявая одноколейка.
И уж, конечно, неподдельным патриотизмом веет от решения российского оскаровского комитета, выдвинувшего «Край» на премию «Оскар». На Западе явно придут в этнографический восторг и от яичницы, поджаренной на лопате, и от медведя, распятого на паровозе вместо красной звезды, и от необузданных выходок этих диких русских, которые все делают как в хлеву — что совокупляются, что в языческом экстазе пожирают медведя. Не поскупились создатели картины и на лубочные гэги, щедро рассыпанные по всему фильму. Надо полагать, особенно западного зрителя позабавит чукча (Александр Баширов), словно сбежавший из расхожих анекдотов.
Но больше всего печалит то, что снял «Край» не кто-нибудь, а Алексей Учитель, режиссер, эстет и интеллектуал, когда-то создавший «Манию Жизели» и «Дневник его жены» — тонкие и полные психологизма драмы, куда более изящно и болезненно вскрывающие русский менталитет. Десять лет назад «Дневник его жены» — лента о жизненной драме Ивана Бунина — попадала в оскаровский шорт-лист в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», но награду не получила. С тех пор эксперименты Учителя приобрели привкус расчета с явным прицелом на Запад. Не вышло с «Прогулкой», снятой в модном европейском стиле, — значит, надо посмачнее ударить по струнам диких аутентичных страстей a la russe. Вместо полутонов Евгения Миронова, Галины Тюниной и игры на открытом нерве Андрея Смирнова Юлия Пересильд просто покажет в бане сиськи, а выпученный Машков двинет кому-нибудь в бороду. Учитель как режиссер даже не скурвился — он просто потерял лицо, что для человека творческой профессии самое скверное.
София Гольдберг, ArtRead.ru