В мае в кинотеатрах страны можно увидеть талантливого сценариста, режиссера и актера Дэни Буна сразу в двух работах: в фильме "Бобро Поржаловать" (с 6 мая) в качестве режиссера и актера и в фильме Жана-Пьера Жене "Неудачники" - в главной роли (с 13 мая).

Когда Жан-Пьер Жене попросил Вас прочитать сценарий, то сначала Вы сказали, что не хотите сниматься в этом фильме...</b>
Да, все мы знаем, особенно, когда ты режиссер, насколько сложно подбирать актерский состав, собирать фильм по кусочкам – до того, как Кад Мерад согласился сниматься в «Бобро поржаловать» от этой роли отказались четыре или пять актеров и далеко не все из них в силу занятости! Все равно, прочитав сценарий в первый раз, я не мог избавиться от мысли, что он был написан для Джамеля, и что он мне просто не подходит. В описаниях и в сценических ремарках я видел его, но не себя. Не просто мне далось представить себя в роли Базиля. И все же, безусловно, я был польщен тем, что Жан-Пьер позвонил мне и вообще подумал о моей кандидатуре на эту роль. Мне всегда нравились его фильмы, и я знаю, что мои работы ему тоже нравятся, потому что он приходит на мои шоу последние лет пятнадцать. Ну а потом (идею передал его агент Бертран де Лабби) он предложил мне сделать пару кинопроб, прямо сразу же, ни для какого-то конкретного фильма, а так просто, посмотреть. Умно! Мы встретились на студии, у него была маленькая видео камера, он снял кое-какие пробы, и все вышло, как нельзя лучше! Мне сразу же понравилось, как он меня одел, во что попало, как он мной режиссировал, то, с каким удовольствием я произносил его реплики и позволял ему вести меня в нужном направлении. Нас сразу же связали узы дружбы. Он сделал черновой монтаж того, что мы сняли на своем компьютере, показал мне, и я увидел, насколько мы попали в точку! Хоть мы и сделали все на коленке, используя какую-то маленькую камеру и белый фон, это уже был фильм Жене с персонажем Базиля! Поэтому я согласился. К тому же, Жан-Пьер сказал, что немного изменит сценарий, чтобы герой подходил мне еще лучше. Вот так все и получилось.
Еще до своей работы с Жене, что было такого в его фильмах, что не могло оставить Вас равнодушным?
Его изобретательность, его креативность, его замыслы. Во всех его работах чувствуется особенный стиль, на лицо оригинальность создаваемых им миров. Лишь немногие могут похвастаться тем же, например, Терри Гиллиам, Тим Бертон, Жак Тати… Он гениальный кинопроизводитель от Бога, живущий в своем собственном мире, но при все при этом он достаточно уязвим – в том, что он делает, всегда прослеживается какая-то детская непосредственность. У него неповторимый стиль съемок и режиссирования, а чувство формирования кадра просто поразительно... Все это я обнаружил на съемочной площадке, как только на ней оказался. Все, что от меня требовалось, оказавшись в этом уникальном съемочном павильоне, так это следить за камерой, и я уже был частью фильма Жене! Кроме того, не смотря на то, что он достаточно требователен, взыскателен и точно знает, чего хочет, он всегда открыт новым идеям, изобретениям и изысканиям...
Прочитав сценарий, что Вам понравилось в «Неудачниках»?
Сложность сюжета, аспект командных приключений, тот факт, что фильм совершенно не похож на то, что можно обычно увидеть – эта поэтическая и дикая сторона характера Жан-Пьера, которая присутствует во всех его персонажах, у каждого из которых есть свой неповторимый особенный талант. Герои его фильмов незабываемы, отличаются силой характера и поэтическим отношением к жизни...
Как бы Вы описали Базиля?
Это взрослый, который остался ребенком. Своего рода мужчина-ребенок, который потерялся в агрессивном, жестоком, опасном и… очень современном мире! Меня также растрогал тот факт, что он оказывается бездомным и случайно знакомится с компанией аутсайдеров, которые принимают его в свои ряды. Он очень трогателен, и в нем есть что-то от Чаплина...
В фильме действительно отдается дань Чаплину, в эпизоде возле собора Сент-Эсташ…
Да. На самом деле, это не было запланировано, просто так случилось. Как только я начал играть подобным образом, Жан-Пьер сразу же проникся этим и поддержал мое начинание.
Чем именно Вам близок Базиль?
М-м-м... Как бы там ни было, но пуля в голове у меня не застревала! Мне нравится, когда во взрослой жизни есть место детским фантазиям. Хоть мы и знаем, что мы далеко как не невинны, но идея мне все равно нравится. Мне нравится, когда Базиль шутит и дразнит Женщину-змею, сыгранную Жюли [Феррье].
Что в персонаже Базиля оказалось для Вас самым сложным?
Когда берешься за подобную роль, то самым сложным оказывается продержаться в роли от начала до конца, оставшись ей верным. С другой стороны, с физической точки зрения, взять хотя бы эпизод, где мой герой должен был залезть в дуло пушки! Вообще у меня клаустрофобия, до такой степени, что я не могу находиться на заднем сиденье машины, если у нее не открывается дверь или, по крайней мере, окно! Если, например, я еду в лифте и двери открываются с небольшой задержкой, то у меня такое чувство, что я умираю! А если я иду на какое-нибудь шоу, то я всегда беру билеты на конец ряда, чтобы не оказаться в западне. Это так, чтобы вы имели представление... Так что, когда мне пришлось надеть на себя шлем сварщика и костюм пожарника и залезть в пушку, я думал, что упаду в обморок. Стоит сказать, что я предупреждал Жан-Пьера, и он пообещал, что что-нибудь придумает. Но вот настал день съемок, а он так ничего и не придумал! Более того, он сказал, что заменить меня дублером не представлялось возможным, потому что были видны мои глаза... Как бы там ни было, но я справился. У Жан-Пьера талант получать от актеров то, что он хочет. Он режиссер для актеров, человек с большой буквы, который точно знает, чего он хочет, но, как я уже говорил, достаточно открыт для любых предложений. Что делает работу с ним очень интересной, ведь это дает возможность обогатить персонаж. Свою роль дирижера оркестра он играет в совершенстве. Когда я в фильме выступаю только как актер, то у меня может быть уйма сомнений, у меня постоянно может быть желание сделать еще один дубль, добавить что-то новое. Но что касается Жан-Пьера, то он точно знает, чего хочет и что ему нравится. Поэтому он меня останавливает. Это очень помогает и обнадеживает. Это фантастическое чувство, когда понимаешь, что становишься частью мира Жан-Пьера Жене.
И даже проигрываешь его воспоминания, так? Та сцена, где Вы едите плавленый сыр «Веселая бурёнка», создается впечатление, что это было взято из реальной жизни. Или это все-таки была импровизация?
Нет, это не было импровизацией. Это было в сценарии, и он хотел, чтобы я сыграл ее именно так. Я уверен, что он сам так делал, когда был ребенком! Что, в принципе, делает этот эпизод еще более трогательным. Особенно, когда такая сцена позволяет заново пережить восторг детского мироощущения... Практически такая же ситуация имела место во время дублирования сцены в «Большом сне», хоть с технической точки зрения она была значительно более сложной! Я работал настолько интенсивно, что, в конце концов, я все уже знал наизусть – диалоги, ритм...
Что Вас больше всего удивило в режиссерском подходе к вашему персонажу?
Когда он побрил меня наголо! Хотя, опять-таки, мне нравится меняться. Когда он снимал определенные эпизоды с широким углом обзора, а он часто использует короткие фокусные расстояния, то постоянно говорил мне: «Получается здорово! Ты действительно выглядишь ужасно, и будешь похож на уродца, но кадр получается фантастическим». На что я сам себя успокаивал, говоря, что это не проблема, я пребываю в мире Жене, и все в порядке. И он оказался прав. Для такого фильма совершенно неважно, привлекателен ты или нет. Сложно бывает, когда во время съемок какой-нибудь эмоциональной сцены, он оказывается одинаково требовательным не только к композиции кадра, но и к самому актеру! Первый раз, например, когда я иду в офис к торговцам оружия, скрываясь под обликом официанта, я оказываюсь свидетелем ужасной речи Николя Марье, что доводит меня до слез. Помнится, тогда он сказал мне следующее: «Мне нужно, чтобы слеза скатилась с этой стороны, и чтобы она скатилась вот так». Удивительно то, что он получает то, что хочет. Умудряешься как-то это делать, не теряя в искренности! Я знаю, откуда в нем это уверенность и строгость. Я тоже, когда был подростком, любил делать небольшие фильмы, у меня был старый четырехдорожечный магнитофон, которым я пользовался, пытаясь создавать голоса и звуки… Я помню то удовольствие, когда я шелестел бумагой, и вдруг неожиданно это было похоже на потрескивание огня. Я был в экстазе! Жан-Пьеру по-прежнему присуща эта детская изобретательность. Он – искусный мастер, только теперь его умение на самом высоком профессиональном уровне.
Тот факт, что Вы стали режиссером, поменял ли Ваше место на съемочной площадке и то, как Вы работаете с режиссерами?
Может быть, я стал более терпимым. Хотя я и раньше был достаточно терпелив, сейчас же я просто лучше понимаю техническую сторону процесса. Мне больше не надо говорить, куда я должен смотреть. Потом, так как я работал раскадровщиком в анимации, у меня уже было чувство и понимание того, как правильно происходит разбивка сцен. Теперь же я знаю из своего собственного опыта, что, когда пишешь сценарий и делаешь фильм, то года полтора-два уходят на размышления и на подготовку. Прежде чем доходишь до самих съемок, к этому времени уже наизусть знаешь всех героев и их реплики. Ведь ты работал над ними, перерабатывал, обдумывал, пропуская через всевозможные эмоциональные ступени, начиная от самой большой радости, какая только может быть, до полной депрессии. Поэтому, когда ты в итоге появляешься на съемочной площадке, то ты знаешь про фильм абсолютно все, в то время как актер приходит, продумав лишь одного своего персонажа. Поэтому так важна спонтанность, поэтому это в лучших интересах актера позволять режиссеру быть проводником, у которого за плечами уже два года работы над проектом...
В этом фильме Вас окружают коллеги с различным профессиональным опытом...
Да, это так. И в этом часть того удовольствия, которое я получил от съемок. Мы были очень дружной командой. Мне нравятся, как формируются такие дружеские узы, – без малейшего труда! Каждый раз – это как новая жизнь. Проходишь через все стадии, все настроения, все степени усталости, все виды радости... Я был счастлив снова встретиться с Жан-Пьером Мариэлем, снова поработать с Жюли [Феррье], которую я знаю давным-давно, познакомиться с женщиной-змеей, которая ее дублировала. Для меня – человека, который с трудом сгибает колено – наблюдать за тем, как она разогревается, просовывая голову назад между ног, было просто жутко! Также замечательно было поработать с Андре Дюссолье. Я постоянно подкалывал его из-за парика, говоря, что его настоящее имя Жан-Клод Дюссолье, неизвестный брат Андре, автомеханик, который решил занять его место! И все остальные... Иоланда Моро, Доминик Пинон, Омар Сай… На сцене я совершенно один, поэтому в съемках фильма мне всегда нравится труппа...
Мы знаем, что Вы являетесь приверженцем борьбы против дискриминации, несправедливости и против радикально настроенных правых. Вы, наверное, не остались равнодушным к тому, что в фильме борьба с торговцами оружия показана через призму комедийного жанра?
Конечно. Да, это комедия, но то, о чем в ней идет речь, значительно! Есть в этой истории нечто политическое – противостояние между простыми маргинальными ребятами и крупными бизнесменами, которые торгуют смертью... Речь Николя Марье, о которой я упоминал ранее, звучит настолько правдоподобно, что это ужасает. Они говорят подобным образом, совершенно скрывая тот факт, что «растущий рынок», как они это называют, позволяет половине человеческой расе истреблять друг друга. Они готовы помогать этой половине, наживаясь на этом, оставляя в стороне совесть! Мне нравится, как в фильме перемешивается причудливый юмор и немного политическая подоплека...
Есть ли у Вас ощущение того, что Вы преуспели и привнесли немного своего мира в мир Жене?
Думаю, да, через свой персонаж. По-крайней мере, так говорит Жан-Пьер.
Тот факт, что Вы поработали с ним, понаблюдали за тем, как работает он, повлияет ли это на ваш стиль, как режиссера?
Впредь я собираюсь снимать с широким углом обзора! Даже если я буду снимать на видеокамеру дни рождения своих детей!
Если бы Вы могли оставить в памяти только лишь один эпизод из всего этого приключения, имя которому съемки, то что бы это было?
Съемки последнего кадра в Марокко. Там у нас было крайне сложное движение камеры, истекало время, была куча статистов, мы потратили целый день на то, чтобы подготовить съемочную площадку к съемкам, и в итоге успели сделать кадр в самый последний момент, в ту самую минуту, когда садилось солнце! Сработали идеально, но все были на пределе. Момент был сказочный и настолько символичный! Вся пылкость натуры Жан-Пьера была налицо, показывая его способность проходить все до конца, преодолевая себя и заставляя других преодолевать себя... Это изматывающий опыт, но он великолепен!
Во время продвижения «Неудачников», Вы также будете готовиться к «Олимпии», заканчивая сценарий для своего следующего фильма, а еще руководить американским римейком «Бобро поржаловать» Уилла Смита… Разве это не слишком много для одного?
Именно это и вдохновляет, именно это и радует. Я закончил первый черновой вариант сценария в середине лета, и, надо сказать, первые отзывы в общем и целом оказались довольно хорошими, поэтому я планирую продолжить над ним работу. В любом случае, на этом фронте все в порядке. Теперь я задействован в шоу, что очень впечатляет Жан-Пьера, он даже боится за меня, когда я ему говорю, что я его еще не дописал! В конце концов, я этим занимаюсь уже пятнадцать лет, поэтому все должно быть в порядке... Ну а что касается римейка, то у Уилла Смита настолько хорошая команда, что проблем возникнуть не должно. Мне нравится изобилие деятельности. Оно того стоит заниматься всеми этими проектами, встречаться с авторами и режиссерами, которым присущ характерный только им одним стиль. Мы можем двигаться вперед, только лишь взаимодействую с другими.
Именно это и позволяет нам не повторять самих себя.