Director: David Prosser
Sound Design: Joe Tate
Assistant Animation: Eamonn O Neill, Gergely Wootsch
Mixed By: Nikola Zivojinovic
Mixed at: National Film and Television School
Production: Royal College of Art, 2010©
Running Time: 07'25"
воскресенье, 24 июля 2011
Director: David Prosser
Sound Design: Joe Tate
Assistant Animation: Eamonn O Neill, Gergely Wootsch
Mixed By: Nikola Zivojinovic
Mixed at: National Film and Television School
Production: Royal College of Art, 2010©
Running Time: 07'25"
суббота, 23 июля 2011
И вновь продолжается бой.
И сердцу тревожно в груди!
И Поттер такой молодой,
И школа Хогвардс впереди!
Имеется у меня такое ощущение, что после этой рецензии на мой журнал будет произведена серия дос-атак ботов-фанатов Гарри Поттера, так что если у вас будут проблемы с ЖЖ, то знайте, во всем виноваты они и только они. На прошлой неделе была премьера последней части Поттериады под инфернальным названием «Дары смерти: часть 2-я». Основные киносайты выпустили довольно разнополюсные рецензии, зато все форумы просто кишат невменяемой истерикой фанатов, которые посмотрели едва ли не лучший фильм в своей жизни.
Вообще я не особенно собирался идти на этот фильм – отношения с очкастым волшебником у меня не сложились с самого начала и я даже не могу вспомнить, какие части я смотрел и о чем они были. Поэтому пришлось посмотреть первую часть Даров смерти – я, конечно, ожидал, что фильма не самая интересная, но такой невыносимой и беспредельной нудятины я не смотрел давно. Полфильма главные герои болтаются по степям Новой Зеландии, ищут какие-то гаджеты и выясняют отношения в стиле Дома-2 или давно почивших в бозе Окон. Периодически всплывают какие-то подробности из жизни персонажей, кто-то помирает… В общем, пару раз уснув, я умудрился героически досмотреть этот дурдом. Единственный раз за весь фильм я проснулся во время сцены с частичным обнажением Гермионы. После просмотра такого "шедевра" у меня возникли серьезные сомнения относительно целесообразности просмотра сиквела. Но день премьеры настал, дело было вечером, дома было делать особо нечего, и я все-таки рискнул отправиться на распоследнюю версию магической Санта-Барбары.
Итак, злобный маг Волан-де-морт вернулся с того света серии две назад… и вернулся не один, а с целой сворой чернокнижников-головорезов, орков, троллей и прочей уголовной мрази. Министерство Магии захвачено, в магическом Университете Хогвардсе вместо отошедшего в мир иной нетрадиционно ориентированного Дамблдора к власти пришел ставленник Волан-де-морта коварный убийца Снегг, предавший своих соратников. Мир магов накрыл беспредел...
Главная цель Волан-де-морта очистить расу магов от так называемых грязнокровок (дети магов и людей), и поработить мир людей. Только небольшая группа студентов магического университета, которую возглавляет юный волшебник Гарри Джеймсович Поттер, борется против кровавого тирана за свободу двух миров. Но замочить Вольдеморта не так просто. Коварный злодей расщепил свою душу на семь частей и поместил их в различные части мира. Теперь единственный способ убить его – уничтожить все объекты или кристражи, в которые Волан-де-морт запихнул свою душу (к заключительному фильму их осталось около трех-четырех). Но и чернокнижник тоже не дремлет. Когда-то ему было предсказано, что он падет от руки Гарри Поттера и поэтому пытается убить Гарика с самого рождения. Теперь перед молодым Гарри и его друзьями стоит задача уничтожить все кристражи и спасти оба мира от безносого поддонка.
Сиквел семиквелла о Гарри Поттере ставит точку в полной драматизма истории возвращения злобного мага Волан-де-морта и героической борьбе группы бесстрашных юных магов. Восьмой фильм за 10 лет, четвертый фильм режиссера Йейтса… Складывается впечатление, что участникам этой вакханалии как и самому режиссеру уже в печенках сидит и сам Гарри и все, что с ним связано. Чемоданное настроение чувствуется во всем. В некоторые моменты, создавалось впечатление, что в этом фильме Йейтс экранизировал оглавление книги или создавал своеобразную иллюстрацию к книге. Был персонаж, что-то там говорил — и нету его, труп валятеся... Что? Где? Как? А ну его на фиг, едем дальше.
Актеров, играющих в фильме вообще довольно сложно как-то описать. Почти все отыграли… никак. Каких-то ярких актерских работ я не обнаружил, но и явных провалов тоже было немного. Пожалуй, одним из плюсов кастинга фильма является то, что с самого начала на главные роли в фильм были набраны безвестные молодые актеры, которых большинство теперь воспринимает именно как персонажей фильма. Основные претензии по актерской игре к троице главных персонажей – уж очень деревянными они: кажутся: то ли в книге они так выглядят, то ли актеры недоиграли…
Гаррри как и в предыдущих частях носится туда-сюда с трагическим лицом и периодически немного притормаживает. Я понимаю, что Гарри Поттер очень трагический персонаж, практически Гамлет нашего времени, но уж очень приторно-занудный герой из него получился. Лидер сопротивления, вождь революции, главный мессия всея Хогвардс... Скукотища...
Когда Эмма Уотс в сцене падения с вагончика в Гринготтсе замерла над землей, развернувшись декольте к зрителям, я понял что билет окупился. Когда после прыжка с дракона мокрая Гермиона начала рассегивать на платье застежки, я было решил что фильм удался, но Йейтс опять ее переодел в джинсы и кофточку, чем окончательно меня расстроил. А как актриса ничего особенного она не показала.
Рон все больше напоминает не вылезающего из глубокого запоя главного героя мультика Футурама. Целесообразность присутствия данного сабжа в фильме, да и вообще во всей серии лично мне неясна. Единственная его функция поддерживать романтическую линию с Эммой Уотс. Откровенно лишний персонаж.
Остальные юные волшебники предстают перманентно уменьшающейся серой массой из которой выделяется чуть большим количеством времени, проведенным на экране, счастливый обладатель имени Невилл Долгопупс (также ее можно перевести с английского как Долгозад), который чем-то напоминает опухшего молодого Клайва Оуэна.
Волан-де-морт в исполнении Рэйфа Файнца довольно типичный главгад, диктатор, нацист и вообще скопление всех отрицательных черт, которыми могут обладать книжно-киношные злодеи. И, в принципе, понятно, почему он такая законченная сволочь. Внешне Волан-де-морт похож на больного СПИДом, раком, сифилисом, геморроем и всем алфавитом гепатитов одновременно. В общем, персонаж получился откровенно скучный и без малейшего намека на харизму на его безносой морде лица. Видимо чтобы хоть как-то оживить серый образ главгада наши локализаторы одарили Волан-де-морта голосом Лукашенко, хотя сторонники конспиративных теорий могут усмотреть в этом государственный заказ.
Снегг или Снейп, который в предыдущих частях был наиболее харизматичным персонажем, в последней части откровенно сдулся и большую часть фильма бесцельно бродит по экрану. Понятно, что персонаж испытывает глубокие нравственные страдания, но Алан Рикман сыграл их крайне неубедительно... Я бы даже сказал, что нет ни одной сцены, где он выглядел бы естественно. Хотя многим он понравился, и ряд критиков и зрителей называт его светлым лучом в мрачно-серой волшебной вселенной Гарри Поттера.
Как всегда великолепно сыграла Хелена Бонем Картер. Роль бесноватой ведьмы - это безусловно ее амплуа. Запоминается практически каждый момент, когда она появляется на экране.
Юный перебежчик Драго так и не перерос уровень мелкого пакостника и кроме капризного выражения на физиономии ничем не запоминается.
Больше выделить особо некого. На роли магов старшего поколения набрали британских суперзвезд разных лет, но к восьмой части половину уже перебили, а другие с трудом эпизодически помещаются даже в распухший хронометраж.
Спецэффекты в фильме традиционно на высоком уровне, но у меня сложилось ощущение, что Йейтс толи не умеет толи принципиально не хочет снимать батальные сцены. Для него гораздо важнее показать подростковую любовь-морковь, чем снять фильм по книге или попытаться раскрыть ее суть. В результате, большая часть кина постоянное мельтешение и ничего не значащие пейзажи крупным планом. Нет, кадры, конечно, красивые, но довольно быстро надоедают. Уж насколько интереснее можно было бы сделать финальное чукалово: воссоздать бои мифических монстров, поднять армии мертвых, нарисовать воздушные войны драконов с фениксами и грифонами! А получилось то, что получилось...
Весь фильм сделан в мрачных темных красках: с одной стороны это придает кину определенный стиль, с другой, смотреть почти три часа полутьмы откровенно тяжеловато. А вкупе с картонным пафосом, который просто прет из всех щелей, и полным отсутствием иронии и юмора, ближе к концу фильма меня уже откровенно тянуло в сон.
Как итог, наверное, стоит написать следующее: Восприятие фильма зависит от отношения к франшизе. Если человек весь год не находил себе места и ждал, когда же, наконец вернется на экраны родной очкастый мальчуган с палочкой, знает биографию каждого пятистепенного персонажа книги, рыдает над умершими героями, умиляется над романтическими парами, то он получит полную гамму удовольствий и переживаний. Именно такие люди сразу бегут в интернет и устраивают там взрывы эмоций и истерики мировых масштабов, наголосовав аж на 8 с половиной баллов в киношном рейтинге IMBD. Но если вы не сумасшедший фанат Поттера или не дай бог, не так хорошо знакомы с Поттеровской вселенной, то желаю вам не заснуть в самый критический апофигей этой эпической драмы. До встречи в кино!
jQuery.VK.addButton("vk_like_1",{"pageUrl":"ru-kino.livejournal.com/6224099.html","pageTitle":"Рецензия: Гарри Поттер и Дары смерти. Часть 2.","verb":"1","pageDescription":"И вновь продолжается бой. И сердцу тревожно в груди! И Поттер такой молодой, И школа Хогвардс впереди! Имеется у меня такое ощущение, что после этой рецензии на мой…","type":"mini","pageImage":"pics.livejournal.com/hurricane19/pic/0004r598/s..."});
Ни к граниту, ни к науке кино, традиционно уже для наших горе-переводчиков, отношения не имеет никакого.
Зато имеет очень много общего с недавним многооскороноснцем "Король говорит".
Мало того, создается впечатления что на злоключения английского аристократа Б-б-б-б-бёрти внимание авторы и продюсеры обратили как раз посмотрев сабж.
В центре событий мальчик-заика (недюженных умственных способностей, который, как говорится, все понимает, но сказать не может), решивший принять участие и, во что бы то не стало, победить в американских народных школьных игрищах, называемых дебатами. Причина - влюбленность в амбициозную девочку-оратора, которая его на эту авантюру и подбила. Вся эта история происходит на фоне развода родителей, клиптомании и издевательств брата и появления в доме новых членов семьи и тщеславных метаний той самой юношеской любови.
Получается такая подростковая драма-не драма, комедия-не комедия. Простой рассказ о человеческих чувствах и сложности понимания оных, индивидуальных странностях и их осознании и принятии как данного, про одного мальчика-заику и далее по тексту. При том рассказ трогательный, занимательный и, в некотором роде, поучительный.
Возвращаясь к именитому обласканному критиками и киноакадемиками брату, это малобюджетное и простое, на первый взгляд, как табурет, кино дает сто очков вперед в плане эмоциональной вовлеченности зрителя великолепно снятому и сыгранному "Королю".
Следует предупредить заранее: "профессиональным" кинокритикам, любителям артхауса, знатокам теории кино и прочим интеллектуалам разной степени унылости фильм, скорее всего, не понравится. Не зря он даже при своем скромном бюджете не отбился в американском прокате. А любителям чего нибудь попроще (не значит "тупее"
может приглянуться вполне.О переводе названия: на английском выражение "It`s not a rocket science" означает нечто несложное для понимания (что то типа "плавали-знаем" ). Перевести же rocket science на русский, не растеряв контекст и смысловую нагрузку в отрыве от исходного выражения достаточно сложно. Единственный аналог, почти идеально передающий смысл названия, но абсолютно не вписывающийся в контекст фильма (хоть и намекающий на один из эпизодов): "без пполлитры не разберешься".
Дарен и Шенейд… Свин и Свинка родились, чтобы быть вместе, мечтать стать королём и королевой, найдя свой замок. Но для окружающих они – парочка опасных сумасшедших, регулярно грабят винный магазин, жестоко издеваются над сверстниками и никак не могут пережить половое созревание. Конец печален и предрешён. Он таки забивает на смерть мальчика, помыслившего о ней, она душит его на берегу океана. Прибой и «огромная сияющая штука»…
В поисках «The Scouting Book for Boys», наткнулась я на этот фильм совершенно случайно. Мальчик, девочка, гормоны и всё из них вытекающее. Начало вводит в заблуждение о том, что совершенно по ошибке схватила романтическую мелодраму про детей почти из Вероны. С минуты 20ой тире 30ой же начинаешь в невероятном напряжении ждать от героя Киллиана Мерфи кровавой развязки, в духе Хичкока. Чем-то тонко похоже, мне показалось, скажем, на «Психо». А главное! А главное совершенно отчётливо показано превращение чувств Шнейд к Дарену, от биения сердца в унисон до ужаса, когда она приходит к осознанию, кем в действительности является тот, что есть для неё один на целом свете и, наоборот, от ужаса к принятию любимого. Подростковые девиации показаны на столько правдоподобно, что Мерфи, кажется, не стоит играть никого кроме психопатов… ей богу.
Сцену убийства паренька в красном свитере я просвистела, глядя в потолок и фильм мне понравился.
В поисках «The Scouting Book for Boys», наткнулась я на этот фильм совершенно случайно. Мальчик, девочка, гормоны и всё из них вытекающее. Начало вводит в заблуждение о том, что совершенно по ошибке схватила романтическую мелодраму про детей почти из Вероны. С минуты 20ой тире 30ой же начинаешь в невероятном напряжении ждать от героя Киллиана Мерфи кровавой развязки, в духе Хичкока. Чем-то тонко похоже, мне показалось, скажем, на «Психо». А главное! А главное совершенно отчётливо показано превращение чувств Шнейд к Дарену, от биения сердца в унисон до ужаса, когда она приходит к осознанию, кем в действительности является тот, что есть для неё один на целом свете и, наоборот, от ужаса к принятию любимого. Подростковые девиации показаны на столько правдоподобно, что Мерфи, кажется, не стоит играть никого кроме психопатов… ей богу.
Сцену убийства паренька в красном свитере я просвистела, глядя в потолок и фильм мне понравился.
Начать шизоанализ хотелось бы с фильмов Михалкова "Утомленные солнцем-2". Конкурс на лучшую рецензию давно завершился, поэтому я могу бескорыстно лизнуть автора. Критики, мотивация которых сводилась к "Михалков отстой, поэтому щас я найду гениальные аргументы чтоб опустить его фильмец" упустили из виду один важный момент.
Образ комдива Котова - это, если прилично так выражаться, новый нарратив. Прежних героев как западного так и российского кино отличало дуболомство и отсутствие эмоций. Апофеоз сего - блистательный айкидока Стивен Сигал. Культовый "Брат" - это абсолютно дуболомный персонаж, который ни в чем не сомневается, не рефлексирует, вряд ли вообще о чем-то думает, но лишь действует. Даже если взглянуть на обычных, несупергероев, все они дуболомны. Герой неплохого фильма "Изображая жертву" - герой нашего времени, яркий пример "небыдла" - также лишен эмоций. Он действует как машина, как Сигал, хоть и не столь эффектно.
Не таков комдив Котов. В нем нет терминаторской уверенности, он удивляется, недоумевает, ругается матом когда все плохо, по-нормальному общается с людьми, запинаясь, охая и ахая: "ну что-ну что-ну что-ну и все..." Ему снятся кошмары, он чуть не плачет, умоляя Меньшикова не отправлять его в тюрьму ("я страха своего боюсь". И в этом его обаяние. Есть в нем что-то народное, не правда ли?
Образ комдива Котова - это, если прилично так выражаться, новый нарратив. Прежних героев как западного так и российского кино отличало дуболомство и отсутствие эмоций. Апофеоз сего - блистательный айкидока Стивен Сигал. Культовый "Брат" - это абсолютно дуболомный персонаж, который ни в чем не сомневается, не рефлексирует, вряд ли вообще о чем-то думает, но лишь действует. Даже если взглянуть на обычных, несупергероев, все они дуболомны. Герой неплохого фильма "Изображая жертву" - герой нашего времени, яркий пример "небыдла" - также лишен эмоций. Он действует как машина, как Сигал, хоть и не столь эффектно.
Не таков комдив Котов. В нем нет терминаторской уверенности, он удивляется, недоумевает, ругается матом когда все плохо, по-нормальному общается с людьми, запинаясь, охая и ахая: "ну что-ну что-ну что-ну и все..." Ему снятся кошмары, он чуть не плачет, умоляя Меньшикова не отправлять его в тюрьму ("я страха своего боюсь"
. И в этом его обаяние. Есть в нем что-то народное, не правда ли?
страна - США
режиссер - Александр Пэйн
сценарий - Александр Пэйн, Джим Тейлор
Зёрна от плевел.
Прекрасный фильм, пример того, как можно феерично вести информационные войны, а также наглядный пример мелочности натуры человеческой.
Гул турбин, заглушающих молитву, подобен слепоте, которая появляется, когда дело доходит до щепетильности выбора и свободы конкретно взятого человека.
Впрочем, если человек сам себе не хозяин, а главное бездействующее лицо — Руфь — именно такова, дело превращается в сногсшибательный фарс (или даже гротеск), на который всегда смотришь заворожено и с раскрытым ртом. Что же дальше и насколько глубоко?
Не знаю, только ли дело в абортах или не только, скорее всего, эта важная и набившая оскомину тема взята как информационный повод, но это практически пародия (всё больше и больше в современном мире превращающаяся в реальность) на общество. Собственно, по просмотру становится ясно столь лаконичное название фильма. Очевидно, мы должны подумать, что такое гражданин и какова его функция, где он в иерархии социальных взаимоотношений.
Вообще, сейчас очень модно рассуждать о месте человека в среде. Очень модно принимать решения за других и высказывать свою позицию. В связи с чем возникает вопрос, где человек остаётся сам, а где общество имеет право на него влиять. Ответ у каждого на сей счёт свой, а вот автор фильма заканчивает повествование на залихватской ноте — Руфь оставляет всех своих попечителей с носом и уходит восвояси. Что ж, возможно, в данном фильме этот самое здравомыслящее решение от самого нездравомыслящего человека.
Мы становимся конструктами в системе манипуляций (где главное — ложные стимулы), нас затягивает круговая порука, и этот фильм лишний раз позволяет посмотреть на себя, близких со стороны. Сколько соблазняющих обстоятельств мешают сделать нам правильный выбор там, где, возможно, его и вовсе не надо делать?
А если вам не нравится думать про смысловые нагрузки фильма, тогда можно просто понаблюдать за чёрным юмором Александра Пейна, за составом хороших актёров и хорошими диалогами.
Фильм "Фонтан" от Даррена Аранофски один из самых каббалистических, алхимических и масонских фильмов, снятых когда-либо. Две ключевых мифологемы фильма -- Древо Жизни, сок которого дает вечную жизнь, и любовь Королевы и ее Рыцаря, сохраняющаяся во все последующие перерождения.
Древо Жизни -- это то самое дерево из Эдема, райского сада (
Savage Grace, 2007
Director Tom Kalin
Я обожаю Savage Grace... Фантастически красивый, стильный фильм, потрясающий подбор актеров, все бесподобно красивые и бесподобно играют.
Эдди Рэдмэйн потрясающе хорош, Хью Данси еще более хорош, Белен Руэда вообще моя давняя любовь, Джулианна Мур восхитительна.
Что до темы... перверсии- шмерверсии, кто с кем спит и почему...мне наплевать, тем более, что это реальная история.
Выдающаяся операторская работа, потрясающая музыка, восхитительные костюмы. Том Калин большой молодец! Но смотреть надо оязательно в оригинале, хотя там еще и французский, и испанский фигурируют ))
Невероятно красивое во всех смыслах произведение искусства !!!
PS. Правда, Эдди Рэдмейн невероятно похож на молодого Майкла Йорка?
PPS. Кто-нибудь видел Рэдмейна с Кристин Стюарт в The Yellow Handkerchief? Она там такая же тоскливая и однообразная, как и в Twilight?
Прощание по-русски и фильм режиссера Кристиана Кариона "Прощальное дело"
- Вот что интересно, почему в вашем фильме офицера КГБ играет нерусский актер?
- Вначале я выбрал русского актера, очень известного в Москве, зовут его Сергей Маковецкий и он, действительно, потрясающий актер. Мы начали уже готовиться к фильму в Париже за шесть недель до съемок. И как-то вечером русский посол* позвонил ему на мобильный телефон и сказал: “Сергей, ты прекрасный, просто замечательный актер и русские зрители тебя любят, но русские никогда не поймут, почему ты решил защищать предателя Родины. Подумай об этом”. И тогда Маковецкий быстро решил улететь в Москву и оттуда позвонил мне, чтобы сказать: забудьте мое имя, мой номер телефона и, вообще, все забудьте, в этом фильме я сниматься не буду. А в то время я был близок с Никитой Михалковым, который согласился быть нашим сопродюссером, потому что нам предстояли съемки и в Москве. Я позвонил ему и говорю: “Никита, представить чтобы посол звонил актеру можно только, когда речь идет о Северной Корее или Китае, но не в новой России. Я этого совсем не понимаю”. Михалков сказал: “Я тоже не понимаю, не могу поверить в это. Я лично знаю посла и сейчас ему сам позвоню”. Через некоторое время он звонит мне и говорит: “Забудь обо всем этом, эти ребята Путин все остальные в прошлом из КГБ, они хорошо знают историю, которая рассказывается в твоем фильме и мы не допустим, чтобы кто-либо из известных русских актеров играл эту роль”.
- Даже несмотря на то, что с тех пор прошло уже 20 лет?
- Да, ничего не изменилось. Я впал в уныние, мне понадобилось 3 дня, чтобы отойти от этих событий. И потом, я предложил своему продюсеру актера, который родом из Восточной Европы, говорит по-русски, но не является русским. Так в нашем проекте появился Эмир Кустурица. Хочу лично поблагодарить русского министра Культуры, потому что без него я бы до Кустурицы не добрался, а он справился с ролью прекрасно.
*Швыдкой Михаил Ефимович, c 1 августа 2008 года — специальный представитель Президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству. Эта новая должность была введена Президентом Российской Федерации для развития международного культурного сотрудничества, создания положительного образа России за рубежом. Одновременно занял должность посла по особым поручениям МИД России.
- Вот что интересно, почему в вашем фильме офицера КГБ играет нерусский актер?
- Вначале я выбрал русского актера, очень известного в Москве, зовут его Сергей Маковецкий и он, действительно, потрясающий актер. Мы начали уже готовиться к фильму в Париже за шесть недель до съемок. И как-то вечером русский посол* позвонил ему на мобильный телефон и сказал: “Сергей, ты прекрасный, просто замечательный актер и русские зрители тебя любят, но русские никогда не поймут, почему ты решил защищать предателя Родины. Подумай об этом”. И тогда Маковецкий быстро решил улететь в Москву и оттуда позвонил мне, чтобы сказать: забудьте мое имя, мой номер телефона и, вообще, все забудьте, в этом фильме я сниматься не буду. А в то время я был близок с Никитой Михалковым, который согласился быть нашим сопродюссером, потому что нам предстояли съемки и в Москве. Я позвонил ему и говорю: “Никита, представить чтобы посол звонил актеру можно только, когда речь идет о Северной Корее или Китае, но не в новой России. Я этого совсем не понимаю”. Михалков сказал: “Я тоже не понимаю, не могу поверить в это. Я лично знаю посла и сейчас ему сам позвоню”. Через некоторое время он звонит мне и говорит: “Забудь обо всем этом, эти ребята Путин все остальные в прошлом из КГБ, они хорошо знают историю, которая рассказывается в твоем фильме и мы не допустим, чтобы кто-либо из известных русских актеров играл эту роль”.
- Даже несмотря на то, что с тех пор прошло уже 20 лет?
- Да, ничего не изменилось. Я впал в уныние, мне понадобилось 3 дня, чтобы отойти от этих событий. И потом, я предложил своему продюсеру актера, который родом из Восточной Европы, говорит по-русски, но не является русским. Так в нашем проекте появился Эмир Кустурица. Хочу лично поблагодарить русского министра Культуры, потому что без него я бы до Кустурицы не добрался, а он справился с ролью прекрасно.
*Швыдкой Михаил Ефимович, c 1 августа 2008 года — специальный представитель Президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству. Эта новая должность была введена Президентом Российской Федерации для развития международного культурного сотрудничества, создания положительного образа России за рубежом. Одновременно занял должность посла по особым поручениям МИД России.
пятница, 22 июля 2011
Уважаемые друзья!
Хочу задать вопрос поклонникам фильма "После прочтения сжечь" - могли бы вы назвать фильм, который на ваш взгляд был бы похож на этот по духу (жанру, сюжету, стёбу, харизме и тд.)?
Лично меня в этом фильме очень задел образ тренера (Бред Питт) - не ожидал что кто-то так точно может описать моего, попадание на 100% !!!!
Хочу задать вопрос поклонникам фильма "После прочтения сжечь" - могли бы вы назвать фильм, который на ваш взгляд был бы похож на этот по духу (жанру, сюжету, стёбу, харизме и тд.)?
Лично меня в этом фильме очень задел образ тренера (Бред Питт) - не ожидал что кто-то так точно может описать моего, попадание на 100% !!!!
Совершенно неожиданно для себя посмотрел фильм 24-летней давности. Именуется он просто и коротко – «Директор». Как нетрудно догадаться, речь в фильме идет о директоре. С позволения сказать, школы. Драки, поножовщина, изнасилования, торговля оружием и наркотиками – это короткий перечень основных «школьных дисциплин». Все воспринимают это место, как худшую школу в районе, городе, всех Штатах. Да что там – в мире худшей школы нет! Главный герой также это знает. И свою новую работу воспринимает лишь как временное пристанище – «пока что-то лучшее не подвернется». Однако обстоятельства меняют людей.
В главной роли в этом фильме снялся Джеймс Белуши – единственная звезда, единственное кассовое имя на афише. Впрочем, это для нас. А для первых зрителей в 87-м году Белуши был лишь начинающим актером, более известным по «Субботнему вечеру». Какого же им было увидеть комика - стэнд-апщика в подобной роли…
Однако свою главную роль в этом фильме Белуши отыграл на все сто процентов. Но и второстепенные персонажи совершенно не затерялись. И достаточно проходная по всем меркам картина, к тому же, затрагивающая достаточно болезненную для США тему, сумела произвести впечатление и зацепить.
Я бы охарактеризовал фильм, как жесткий. Нет, местами, конечно, бросаются в глаза несколько «картонные» драки – среди постановщиков не было Брюса Ли. Да, присмотревшись ты понимаешь, что на лицах героев не кровь, а вишневый или клюквенный сироп. Но дело совсем не в этом – а в эмоциях. Вот держит фильм в напряжении. И заставляет сопереживать персонажам. Здесь нет неожиданной концовки – нам сразу, в лоб, дают понять, кто хороший и кто плохой. Но до последнего хочется следить за этой борьбой, как бы банально она ни закончилась. Все это сопровождается достаточно детально переданной атмосферой (а местами и элементами саспенса). И, надо сказать, Белуши, разъезжающий на крутом байке и вооруженный бейсбольной битой, выглядит в этой атмосфере вполне аутентично.
Из актеров второго плана, безусловно, стоит выделить Луиса Госсета, который хорошо знаком любителям различных американских сериалов, а вот карьеру в большом кино так и не сделал. Непростая роль досталась Майклу Райту – играть ярковыраженного гада всегда непросто. Но гад получился что надо – по всем законам жанра.
Любопытно, что фильм снят, мягко говоря, не самой именитой командой. Режиссер Кристофер Кейн, чей послужной список относительно успешных картин можно легко пересчитать по пальцам одной руки («Молодые стрелки», «Последний сентябрь» и&hellip. Сценарист Фрэнк Диз, для которого «Директор» стал фактически первым и последним выходом в Голливуд. Продюсер Томас Бродек – после этого фильма вкладывал деньги исключительно в сериалы. В общем, собрались ребята, сделали довольно неплохой фильм и разбежались. Ну, это их право.
Надо сказать, что тема, поднятая в «Директоре» активно муссировалась и до, и после. Но я бы выделил этот фильм по причине хорошо переданной атмосферы неблагополучных 80-х (как раз те времена, когда мы думали, что Штаты – это рай на земле!) и выразительной игры главных актеров. Фильм может зацепить. Повторюсь, совершенно неожиданно. Ну, а поклонникам Эдгара По это кино понравится по определению.
Дорогие друзья! Государственный центральный музей кино завершил свой 21 сезон 2010-2011 гг.
На 7 разных площадках г. Москвы мы показали 13 кинопрограмм, регулярно работали 4 киноклуба, Музей кино организовал и принял участие в 12 выставках (в том числе в городах Сочи, Бухаресте (Румыния) и Бари (Италия)). Мы благодарим всех друзей Музея кино за поддержку его деятельности и участие в кинопрограммах и выставках.
В сезоне 2011-2012 гг. мы планируем продолжить деятельность всех 4 киноклубов и организовать следующие программы:
- Ретроспектива фильмов Канэто Синдо. К сотому дню рождению мастера (совместно с Японским фондом и Посольством Японии в России);
- Программа классической и современной эстонской анимации «МульФЭст» (совместно с Посольством Эстонии в Москве);
- Ретроспектива фильмов Франтишека Влачила (1924-1999) (совместно с Чешским центром – Чешским домом и Национальным киноархивом (г. Прага));
- Продолжение цикла «Уроки немецкого» (совместно с Немецким культурным центром им. Гёте);
- Ретроспектива фильмов Войцеха Хаса (1925-2000) (совместно с Польским культурным центром в Москве и Национальным киноархивом (г. Варшава);
- Традиционная программа «Новое кино Финляндии – Подарки с родины Деда Мороза» (совместно с Финским кинокомитетом и Посольством Финляндии в РФ);
- XV Фестиваль «Новое кино Италии N.I.C.E.– Россия / Russia 2012» (совместно с Министерством иностранных дел Италии и Министерством культурного достояния и деятельности в области культуры Италии, Посольством Италии в России, Итальянским институтом культуры в Москве, Муниципалитетом г. Флоренции).
Ведутся переговоры о подготовке программ классического и современного кино Норвегии, Швейцарии, стран Латинской Америки.
До встречи в новом сезоне!
На 7 разных площадках г. Москвы мы показали 13 кинопрограмм, регулярно работали 4 киноклуба, Музей кино организовал и принял участие в 12 выставках (в том числе в городах Сочи, Бухаресте (Румыния) и Бари (Италия)). Мы благодарим всех друзей Музея кино за поддержку его деятельности и участие в кинопрограммах и выставках.
В сезоне 2011-2012 гг. мы планируем продолжить деятельность всех 4 киноклубов и организовать следующие программы:
- Ретроспектива фильмов Канэто Синдо. К сотому дню рождению мастера (совместно с Японским фондом и Посольством Японии в России);
- Программа классической и современной эстонской анимации «МульФЭст» (совместно с Посольством Эстонии в Москве);
- Ретроспектива фильмов Франтишека Влачила (1924-1999) (совместно с Чешским центром – Чешским домом и Национальным киноархивом (г. Прага));
- Продолжение цикла «Уроки немецкого» (совместно с Немецким культурным центром им. Гёте);
- Ретроспектива фильмов Войцеха Хаса (1925-2000) (совместно с Польским культурным центром в Москве и Национальным киноархивом (г. Варшава);
- Традиционная программа «Новое кино Финляндии – Подарки с родины Деда Мороза» (совместно с Финским кинокомитетом и Посольством Финляндии в РФ);
- XV Фестиваль «Новое кино Италии N.I.C.E.– Россия / Russia 2012» (совместно с Министерством иностранных дел Италии и Министерством культурного достояния и деятельности в области культуры Италии, Посольством Италии в России, Итальянским институтом культуры в Москве, Муниципалитетом г. Флоренции).
Ведутся переговоры о подготовке программ классического и современного кино Норвегии, Швейцарии, стран Латинской Америки.
До встречи в новом сезоне!
четверг, 21 июля 2011
Друзья, а помните, лет так эдак 10 назад мы не ложились спать до 3-4 ночи, потому что где-то там, глубоко заполночь, по ящику показывали редкое, интересное, умное, как правило не наше и, увы, и не очень новое. И мы думали тогда, что хоть так — и то, хорошо. А вот завтра, в пятницу 21 июля, отнюдь не под утро, а в 23:45 в "Закрытом показе" мы сможем увидеть фильм Алексея Федорченко "Овсянки". Особенно радует, что показывают по Первому, то есть фактически на всю страну.
Фильм не видел. Отзывы про него разные. От "лучший российский фильм последнего времени" до "тягомотина а-ля рюс". Как обычно, на вкус и цвет...
Но у меня есть неплохие аргументы его всё-таки посмотреть. На 67-ом Венецианском кинофестивале "Овсянки" получили Приз «Озелла» за лучшее изобразительное решение (оператор-постановщик Михаил Кричман), Приз FIPRESCI (Международная федерация кинопрессы), Приз Экуменического Жюри (Жюри, состоящее из представителей различных конфессий), Приз «Золотая Мышка» (Международная Ассоциация OnLine Кинокритиков). И это ещё не все... Как картина прошла в прокате не знаю, но в Москве на фестивальные показы "Овсянок" было не попасть.
Премьера фильма состоялась в Венеции 4 сентября 2010 года. И года не прошло, как говорится.
Определённо радует.
«Меланхолия» / Melancholia (Ларс фон Триер, 2011)
СКАЗКА О ВОЛШЕБНОЙ ПЕЩЕРЕ
Главной темой авторского кинематографа сегодня неожиданно стал конец света, что подтверждают высшие фестивальные инстанции. Апокалиптическая «Туринская лошадь» венгерского классика Беллы Тарра получает Гран-при в Берлине, «Древо жизни» американца Терренса Малика награждают «Золотой пальмовой ветвью» в Каннах. И, наконец, «Меланхолия» Ларса фон Триера (приз Кирстен Данст как наилучшей актрисе в тех же Каннах).
«Меланхолия» имеет славу скандального фильма из-за печально известных заявлений режиссера на фестивальной пресс-конференции. Однако если здесь и есть что-то шокирующее, то разве что тот факт, что Триер, в отличие от своих вышеназванных коллег, показывает уничтожение человечества с безжалостной ясностью, без метафорических опосредований. Из космоса надвигается громадная планета Меланхолия, она неотвратимо столкнется с Землей, мы все погибнем.
В свое время выдающийся реформатор театра Бертольд Брехт говорил, что считает наилучшим такой спектакль, в котором все известно заранее, но зрителю все равно интересно смотреть представление от первой до последней минуты. Триер действует в полном соответствии с этим тезисом. Завершение истории он демонстрирует уже в картинном прологе, более похожем на клип к музыке Вагнера (увертюра к «Тристану и Изольде» является сквозной темой): дождь из мертвых птиц, черный конь, опускающийся на задние ноги, пылающая репродукция Брейгеля, Кирстен Данст с огнями святого Эльма на кончиках пальцев. Все снято замедленно, в рапиде, подчеркнуто красиво (оператор — Мануэль Альберто Кларо), но эстетически не имеет ничего общего с фильмом, кроме разве что музыки.
Собственно, здесь две катастрофы — приватная и планетарная. Первая часть — «Жюстин» — развивается по логике семейного скандала. Жюстин (Кирстен Данст) выходит замуж, однако в течение свадебного вечера ее поведение становится все более и более неадекватным. Она собственноручно разрушает и брак, и свою карьеру. Вся часть — это виртуозно выписанный фамильный портрет, интересны даже эпизодические персонажи. Чем-то это напоминает (здесь опять возникают параллели с театром) пьесу в интерьерах загородного имения.
Противовесом безумствам Жюстин выглядит поведение рационалистки Клер (Шарлотта Генсбур). В целом, фильм имеет дуальную, двойственную структуру — главных героинь здесь две, как и две части, обозначенные титрами. Во втором акте драмы — «Клер» — мы уже смотрим на реальность глазами персонажа Генсбур; события разворачиваются вскоре после неудачной свадебной церемонии. Чуть живая от депрессии Жюстин приезжает в гости к Клер и ее семейству — сестра живет в полной гармонии с мужем Джоном (Кифер Сазерленд) и сыном Лео (Кемерон Спурр).
Особенно удачным следует считать выбор на главные роли этих двух блестящих и абсолютно непохожих актрис. Триер озабочен проблемой экзистенциального порядка: что же такое, все-таки, человек — ошибка природы, жалкая кучка протоплазмы на обочине Вселенной («Жизнь на Земле — это зло», — говорит Жюстин незадолго до столкновения) или существо разумное в высшем смысле этого слова? Чтобы найти ответ, ему требовались исполнители, которые представили бы все человечество и все богатство человеческих реакций: Генсбур и Данст справились с этим блестяще.
Их контрастная психофизика позволила им продемонстрировать всю необходимую эмоциональную палитру. В первой части Клер кажется образцом уравновешенности на фоне сестры — а Данст играет депрессию и истерию очень точно. Во второй части, чем более спокойной становится Жюстин (кстати, ее имя Триер позаимствовал из романа де Сада), тем более паникует Клер. Их меланхолия разного рода. Как некогда сказал немецкий культуролог Вальтер Беньямин, «вещие сны — привилегия меланхолика». Жюстин-Данст именно такова, она видит катастрофу задолго до ее начала, понимает ее причины и даже, кажется, утешается ею: Меланхолия — это ее путеводная звезда, пророчество — ее дар; вместе с тем и благоразумие Клер, и ее страх — сугубо цивилизационного свойства. Неосознанное и рациональное, стихия и упорядоченность — все это и объединяет, и разъединяет нас. Триер как истинный диалектик и выдающийся режиссер находит сугубо визуальный способ примирить эти противоположности.
Он помещает фильм в роскошную раму того, что сам называет «романтизмом». Картинка здесь действительно местами образцово живописная, работу Кларо сложно переоценить. Порой кажется, что вот-вот все должно скатиться в откровенный китч (собственно, умышленно китчевым является пролог), однако в первой части преобладает танцующая ручная камера в лучших традициях «Догмы»; в части «Клер» с ее панорамами имения, общими и верхними планами все становится по-вагнеровски величественно вплоть до финала, когда камера начинает снова лихорадочно метаться — резкие движения, завершающиеся расфокусированным изображением, прекрасно передают ощущение ужаса, который охватывает Клер.
И напоследок Триер строит единственно правильную мизансцену, объединяет интимное и всемирное, помещая Клер, Жюстин и Лео в наспех сооруженный из ветвей шалаш — «волшебную пещеру», как ее называет Жюстин. Трое в хлипкой хижине на фоне исполинской голубой Меланхолии — это почти эмблема и это тот ответ, который связывает все линии фильма в одно целое.
Да, мы — случайность природы, песчинка, существования которой Вселенная даже не заметит, но у нас есть то, чего нет ни в одном из миллиардов и миллиардов миров, то, что делает нас людьми, — волшебная пещера. Сооруженная из нашей меланхолии, из наших ожиданий, из нашего отчаяния, она всегда с нами, вокруг нас, для каждого своя и общая для всех, названная разными именами: любовь, вера, искусство — или кино.
Дмитрий Десятерик
СКАЗКА О ВОЛШЕБНОЙ ПЕЩЕРЕ
Главной темой авторского кинематографа сегодня неожиданно стал конец света, что подтверждают высшие фестивальные инстанции. Апокалиптическая «Туринская лошадь» венгерского классика Беллы Тарра получает Гран-при в Берлине, «Древо жизни» американца Терренса Малика награждают «Золотой пальмовой ветвью» в Каннах. И, наконец, «Меланхолия» Ларса фон Триера (приз Кирстен Данст как наилучшей актрисе в тех же Каннах).
«Меланхолия» имеет славу скандального фильма из-за печально известных заявлений режиссера на фестивальной пресс-конференции. Однако если здесь и есть что-то шокирующее, то разве что тот факт, что Триер, в отличие от своих вышеназванных коллег, показывает уничтожение человечества с безжалостной ясностью, без метафорических опосредований. Из космоса надвигается громадная планета Меланхолия, она неотвратимо столкнется с Землей, мы все погибнем.
В свое время выдающийся реформатор театра Бертольд Брехт говорил, что считает наилучшим такой спектакль, в котором все известно заранее, но зрителю все равно интересно смотреть представление от первой до последней минуты. Триер действует в полном соответствии с этим тезисом. Завершение истории он демонстрирует уже в картинном прологе, более похожем на клип к музыке Вагнера (увертюра к «Тристану и Изольде» является сквозной темой): дождь из мертвых птиц, черный конь, опускающийся на задние ноги, пылающая репродукция Брейгеля, Кирстен Данст с огнями святого Эльма на кончиках пальцев. Все снято замедленно, в рапиде, подчеркнуто красиво (оператор — Мануэль Альберто Кларо), но эстетически не имеет ничего общего с фильмом, кроме разве что музыки.
Собственно, здесь две катастрофы — приватная и планетарная. Первая часть — «Жюстин» — развивается по логике семейного скандала. Жюстин (Кирстен Данст) выходит замуж, однако в течение свадебного вечера ее поведение становится все более и более неадекватным. Она собственноручно разрушает и брак, и свою карьеру. Вся часть — это виртуозно выписанный фамильный портрет, интересны даже эпизодические персонажи. Чем-то это напоминает (здесь опять возникают параллели с театром) пьесу в интерьерах загородного имения.
Противовесом безумствам Жюстин выглядит поведение рационалистки Клер (Шарлотта Генсбур). В целом, фильм имеет дуальную, двойственную структуру — главных героинь здесь две, как и две части, обозначенные титрами. Во втором акте драмы — «Клер» — мы уже смотрим на реальность глазами персонажа Генсбур; события разворачиваются вскоре после неудачной свадебной церемонии. Чуть живая от депрессии Жюстин приезжает в гости к Клер и ее семейству — сестра живет в полной гармонии с мужем Джоном (Кифер Сазерленд) и сыном Лео (Кемерон Спурр).
Особенно удачным следует считать выбор на главные роли этих двух блестящих и абсолютно непохожих актрис. Триер озабочен проблемой экзистенциального порядка: что же такое, все-таки, человек — ошибка природы, жалкая кучка протоплазмы на обочине Вселенной («Жизнь на Земле — это зло», — говорит Жюстин незадолго до столкновения) или существо разумное в высшем смысле этого слова? Чтобы найти ответ, ему требовались исполнители, которые представили бы все человечество и все богатство человеческих реакций: Генсбур и Данст справились с этим блестяще.
Их контрастная психофизика позволила им продемонстрировать всю необходимую эмоциональную палитру. В первой части Клер кажется образцом уравновешенности на фоне сестры — а Данст играет депрессию и истерию очень точно. Во второй части, чем более спокойной становится Жюстин (кстати, ее имя Триер позаимствовал из романа де Сада), тем более паникует Клер. Их меланхолия разного рода. Как некогда сказал немецкий культуролог Вальтер Беньямин, «вещие сны — привилегия меланхолика». Жюстин-Данст именно такова, она видит катастрофу задолго до ее начала, понимает ее причины и даже, кажется, утешается ею: Меланхолия — это ее путеводная звезда, пророчество — ее дар; вместе с тем и благоразумие Клер, и ее страх — сугубо цивилизационного свойства. Неосознанное и рациональное, стихия и упорядоченность — все это и объединяет, и разъединяет нас. Триер как истинный диалектик и выдающийся режиссер находит сугубо визуальный способ примирить эти противоположности.
Он помещает фильм в роскошную раму того, что сам называет «романтизмом». Картинка здесь действительно местами образцово живописная, работу Кларо сложно переоценить. Порой кажется, что вот-вот все должно скатиться в откровенный китч (собственно, умышленно китчевым является пролог), однако в первой части преобладает танцующая ручная камера в лучших традициях «Догмы»; в части «Клер» с ее панорамами имения, общими и верхними планами все становится по-вагнеровски величественно вплоть до финала, когда камера начинает снова лихорадочно метаться — резкие движения, завершающиеся расфокусированным изображением, прекрасно передают ощущение ужаса, который охватывает Клер.
И напоследок Триер строит единственно правильную мизансцену, объединяет интимное и всемирное, помещая Клер, Жюстин и Лео в наспех сооруженный из ветвей шалаш — «волшебную пещеру», как ее называет Жюстин. Трое в хлипкой хижине на фоне исполинской голубой Меланхолии — это почти эмблема и это тот ответ, который связывает все линии фильма в одно целое.
Да, мы — случайность природы, песчинка, существования которой Вселенная даже не заметит, но у нас есть то, чего нет ни в одном из миллиардов и миллиардов миров, то, что делает нас людьми, — волшебная пещера. Сооруженная из нашей меланхолии, из наших ожиданий, из нашего отчаяния, она всегда с нами, вокруг нас, для каждого своя и общая для всех, названная разными именами: любовь, вера, искусство — или кино.
Дмитрий Десятерик
«Меланхолия» / Melancholia (Ларс фон Триер, 2011)
СКАЗКА О ВОЛШЕБНОЙ ПЕЩЕРЕ
Главной темой авторского кинематографа сегодня неожиданно стал конец света, что подтверждают высшие фестивальные инстанции. Апокалиптическая «Туринская лошадь» венгерского классика Беллы Тарра получает Гран-при в Берлине, «Древо жизни» американца Терренса Малика награждают «Золотой пальмовой ветвью» в Каннах. И, наконец, «Меланхолия» Ларса фон Триера (приз Кирстен Данст как наилучшей актрисе в тех же Каннах).
«Меланхолия» имеет славу скандального фильма из-за печально известных заявлений режиссера на фестивальной пресс-конференции. Однако если здесь и есть что-то шокирующее, то разве что тот факт, что Триер, в отличие от своих вышеназванных коллег, показывает уничтожение человечества с безжалостной ясностью, без метафорических опосредований. Из космоса надвигается громадная планета Меланхолия, она неотвратимо столкнется с Землей, мы все погибнем.
В свое время выдающийся реформатор театра Бертольд Брехт говорил, что считает наилучшим такой спектакль, в котором все известно заранее, но зрителю все равно интересно смотреть представление от первой до последней минуты. Триер действует в полном соответствии с этим тезисом. Завершение истории он демонстрирует уже в картинном прологе, более похожем на клип к музыке Вагнера (увертюра к «Тристану и Изольде» является сквозной темой): дождь из мертвых птиц, черный конь, опускающийся на задние ноги, пылающая репродукция Брейгеля, Кирстен Данст с огнями святого Эльма на кончиках пальцев. Все снято замедленно, в рапиде, подчеркнуто красиво (оператор — Мануэль Альберто Кларо), но эстетически не имеет ничего общего с фильмом, кроме разве что музыки.
Собственно, здесь две катастрофы — приватная и планетарная. Первая часть — «Жюстин» — развивается по логике семейного скандала. Жюстин (Кирстен Данст) выходит замуж, однако в течение свадебного вечера ее поведение становится все более и более неадекватным. Она собственноручно разрушает и брак, и свою карьеру. Вся часть — это виртуозно выписанный фамильный портрет, интересны даже эпизодические персонажи. Чем-то это напоминает (здесь опять возникают параллели с театром) пьесу в интерьерах загородного имения.
Противовесом безумствам Жюстин выглядит поведение рационалистки Клер (Шарлотта Генсбур). В целом, фильм имеет дуальную, двойственную структуру — главных героинь здесь две, как и две части, обозначенные титрами. Во втором акте драмы — «Клер» — мы уже смотрим на реальность глазами персонажа Генсбур; события разворачиваются вскоре после неудачной свадебной церемонии. Чуть живая от депрессии Жюстин приезжает в гости к Клер и ее семейству — сестра живет в полной гармонии с мужем Джоном (Кифер Сазерленд) и сыном Лео (Кемерон Спурр).
Особенно удачным следует считать выбор на главные роли этих двух блестящих и абсолютно непохожих актрис. Триер озабочен проблемой экзистенциального порядка: что же такое, все-таки, человек — ошибка природы, жалкая кучка протоплазмы на обочине Вселенной («Жизнь на Земле — это зло», — говорит Жюстин незадолго до столкновения) или существо разумное в высшем смысле этого слова? Чтобы найти ответ, ему требовались исполнители, которые представили бы все человечество и все богатство человеческих реакций: Генсбур и Данст справились с этим блестяще.
Их контрастная психофизика позволила им продемонстрировать всю необходимую эмоциональную палитру. В первой части Клер кажется образцом уравновешенности на фоне сестры — а Данст играет депрессию и истерию очень точно. Во второй части, чем более спокойной становится Жюстин (кстати, ее имя Триер позаимствовал из романа де Сада), тем более паникует Клер. Их меланхолия разного рода. Как некогда сказал немецкий культуролог Вальтер Беньямин, «вещие сны — привилегия меланхолика». Жюстин-Данст именно такова, она видит катастрофу задолго до ее начала, понимает ее причины и даже, кажется, утешается ею: Меланхолия — это ее путеводная звезда, пророчество — ее дар; вместе с тем и благоразумие Клер, и ее страх — сугубо цивилизационного свойства. Неосознанное и рациональное, стихия и упорядоченность — все это и объединяет, и разъединяет нас. Триер как истинный диалектик и выдающийся режиссер находит сугубо визуальный способ примирить эти противоположности.
Он помещает фильм в роскошную раму того, что сам называет «романтизмом». Картинка здесь действительно местами образцово живописная, работу Кларо сложно переоценить. Порой кажется, что вот-вот все должно скатиться в откровенный китч (собственно, умышленно китчевым является пролог), однако в первой части преобладает танцующая ручная камера в лучших традициях «Догмы»; в части «Клер» с ее панорамами имения, общими и верхними планами все становится по-вагнеровски величественно вплоть до финала, когда камера начинает снова лихорадочно метаться — резкие движения, завершающиеся расфокусированным изображением, прекрасно передают ощущение ужаса, который охватывает Клер.
И напоследок Триер строит единственно правильную мизансцену, объединяет интимное и всемирное, помещая Клер, Жюстин и Лео в наспех сооруженный из ветвей шалаш — «волшебную пещеру», как ее называет Жюстин. Трое в хлипкой хижине на фоне исполинской голубой Меланхолии — это почти эмблема и это тот ответ, который связывает все линии фильма в одно целое.
Да, мы — случайность природы, песчинка, существования которой Вселенная даже не заметит, но у нас есть то, чего нет ни в одном из миллиардов и миллиардов миров, то, что делает нас людьми, — волшебная пещера. Сооруженная из нашей меланхолии, из наших ожиданий, из нашего отчаяния, она всегда с нами, вокруг нас, для каждого своя и общая для всех, названная разными именами: любовь, вера, искусство — или кино.
Дмитрий Десятерик
СКАЗКА О ВОЛШЕБНОЙ ПЕЩЕРЕ
Главной темой авторского кинематографа сегодня неожиданно стал конец света, что подтверждают высшие фестивальные инстанции. Апокалиптическая «Туринская лошадь» венгерского классика Беллы Тарра получает Гран-при в Берлине, «Древо жизни» американца Терренса Малика награждают «Золотой пальмовой ветвью» в Каннах. И, наконец, «Меланхолия» Ларса фон Триера (приз Кирстен Данст как наилучшей актрисе в тех же Каннах).
«Меланхолия» имеет славу скандального фильма из-за печально известных заявлений режиссера на фестивальной пресс-конференции. Однако если здесь и есть что-то шокирующее, то разве что тот факт, что Триер, в отличие от своих вышеназванных коллег, показывает уничтожение человечества с безжалостной ясностью, без метафорических опосредований. Из космоса надвигается громадная планета Меланхолия, она неотвратимо столкнется с Землей, мы все погибнем.
В свое время выдающийся реформатор театра Бертольд Брехт говорил, что считает наилучшим такой спектакль, в котором все известно заранее, но зрителю все равно интересно смотреть представление от первой до последней минуты. Триер действует в полном соответствии с этим тезисом. Завершение истории он демонстрирует уже в картинном прологе, более похожем на клип к музыке Вагнера (увертюра к «Тристану и Изольде» является сквозной темой): дождь из мертвых птиц, черный конь, опускающийся на задние ноги, пылающая репродукция Брейгеля, Кирстен Данст с огнями святого Эльма на кончиках пальцев. Все снято замедленно, в рапиде, подчеркнуто красиво (оператор — Мануэль Альберто Кларо), но эстетически не имеет ничего общего с фильмом, кроме разве что музыки.
Собственно, здесь две катастрофы — приватная и планетарная. Первая часть — «Жюстин» — развивается по логике семейного скандала. Жюстин (Кирстен Данст) выходит замуж, однако в течение свадебного вечера ее поведение становится все более и более неадекватным. Она собственноручно разрушает и брак, и свою карьеру. Вся часть — это виртуозно выписанный фамильный портрет, интересны даже эпизодические персонажи. Чем-то это напоминает (здесь опять возникают параллели с театром) пьесу в интерьерах загородного имения.
Противовесом безумствам Жюстин выглядит поведение рационалистки Клер (Шарлотта Генсбур). В целом, фильм имеет дуальную, двойственную структуру — главных героинь здесь две, как и две части, обозначенные титрами. Во втором акте драмы — «Клер» — мы уже смотрим на реальность глазами персонажа Генсбур; события разворачиваются вскоре после неудачной свадебной церемонии. Чуть живая от депрессии Жюстин приезжает в гости к Клер и ее семейству — сестра живет в полной гармонии с мужем Джоном (Кифер Сазерленд) и сыном Лео (Кемерон Спурр).
Особенно удачным следует считать выбор на главные роли этих двух блестящих и абсолютно непохожих актрис. Триер озабочен проблемой экзистенциального порядка: что же такое, все-таки, человек — ошибка природы, жалкая кучка протоплазмы на обочине Вселенной («Жизнь на Земле — это зло», — говорит Жюстин незадолго до столкновения) или существо разумное в высшем смысле этого слова? Чтобы найти ответ, ему требовались исполнители, которые представили бы все человечество и все богатство человеческих реакций: Генсбур и Данст справились с этим блестяще.
Их контрастная психофизика позволила им продемонстрировать всю необходимую эмоциональную палитру. В первой части Клер кажется образцом уравновешенности на фоне сестры — а Данст играет депрессию и истерию очень точно. Во второй части, чем более спокойной становится Жюстин (кстати, ее имя Триер позаимствовал из романа де Сада), тем более паникует Клер. Их меланхолия разного рода. Как некогда сказал немецкий культуролог Вальтер Беньямин, «вещие сны — привилегия меланхолика». Жюстин-Данст именно такова, она видит катастрофу задолго до ее начала, понимает ее причины и даже, кажется, утешается ею: Меланхолия — это ее путеводная звезда, пророчество — ее дар; вместе с тем и благоразумие Клер, и ее страх — сугубо цивилизационного свойства. Неосознанное и рациональное, стихия и упорядоченность — все это и объединяет, и разъединяет нас. Триер как истинный диалектик и выдающийся режиссер находит сугубо визуальный способ примирить эти противоположности.
Он помещает фильм в роскошную раму того, что сам называет «романтизмом». Картинка здесь действительно местами образцово живописная, работу Кларо сложно переоценить. Порой кажется, что вот-вот все должно скатиться в откровенный китч (собственно, умышленно китчевым является пролог), однако в первой части преобладает танцующая ручная камера в лучших традициях «Догмы»; в части «Клер» с ее панорамами имения, общими и верхними планами все становится по-вагнеровски величественно вплоть до финала, когда камера начинает снова лихорадочно метаться — резкие движения, завершающиеся расфокусированным изображением, прекрасно передают ощущение ужаса, который охватывает Клер.
И напоследок Триер строит единственно правильную мизансцену, объединяет интимное и всемирное, помещая Клер, Жюстин и Лео в наспех сооруженный из ветвей шалаш — «волшебную пещеру», как ее называет Жюстин. Трое в хлипкой хижине на фоне исполинской голубой Меланхолии — это почти эмблема и это тот ответ, который связывает все линии фильма в одно целое.
Да, мы — случайность природы, песчинка, существования которой Вселенная даже не заметит, но у нас есть то, чего нет ни в одном из миллиардов и миллиардов миров, то, что делает нас людьми, — волшебная пещера. Сооруженная из нашей меланхолии, из наших ожиданий, из нашего отчаяния, она всегда с нами, вокруг нас, для каждого своя и общая для всех, названная разными именами: любовь, вера, искусство — или кино.
Дмитрий Десятерик
Рука великого ассассина Янга, уничтожившего клан ниндзя, дрогнула, когда до выполнения миссии оставался один росчерк его клинка. Теперь, прихватив последнюю из клана – маленькую девочку, он скрывается от своих коллег, которым благодушие Янг не по душе. Прибежищем становится пыльная дыра на Диком Западе, где свои законы и злодеи, которым Янг вынужден противостоять. «Путь воина» - очень странная субстанция, о которой можно говорить часами, высыпав на стол жмени эпитетов и метафор, но которую решительно невозможно продать. Поиски целевой аудитории следует начать с поклонников восточных единоборств и вестернов, но, не найдя с ними общего языка, переключится на «тарантиноидов» и прочую постмодернистскую интеллигенцию. С этими будет полегче, но что они скажут про начинку? Перед нами искусственный гибрид: возможно, именно таким люди с Востока видят свой экспорт (ну, это как шведы торгуют Ларссоном, а итальянцы мафией), возможно (и скорее всего) просто кто-то из денежных мешков дал маху, дав денег на коктейль из спагетти-вестерна, хореографических драк и галлюциногенных фонов-подложек.
Фильм красив и наивен – прекрасная характеристика для девушки, но когда речь идет о возврате 42-миллионного бюджета путем продажи билетов, хочется иметь дело с более замысловатым сюжетом и, это уже личное, более рациональным и точным использованием гения Джеффри Раша. Когда про фильм с летающими ниндзя, дымящимися стволами и n-ым кол-вом трупов говорят, что он милый и странный, берегитесь – что-то здесь явно не так.