Весь вглубь, весь настежь
Каждым фильмом Джим Джармуш точно самурайской катаной высекает следующую букву своего имени — в одно движение. Или пишет слово из четырех букв на своем родном языке, неважно. Возможно направление, толщина, угол наклона могут вызвать полемику. Не поддается сомнению только прямота этой линии. И ее красота.
Фильм завораживает. Его не включишь `на пять минут`. Он `распахнут весь вглубь, весь настежь`. Молчание лишь подчеркнуто однообразными рефренами-фразами, звучащими из уст разных героев, короткими одноструктурными диалогами. Картинку можно пить как ледяной сок или прикладывать распаленные части тела к экрану. Остужает.
Главного героя волнуют Шуберт, фламенко (музыка и танец, здесь одно не отнять от другого), современная живопись, тай-цзы, пейзажи, небо, голуби. В этом его постоянство, этим он питается. Конечно, два эспрессо. Подзарядившись, он возвращается к своим мыслям и неспешному продвижению Вперед (это авторская джармушевская тема, об этом исписаны мегабайты, здесь это на третьем плане). То тонкий, то гротескный, местами вычурный стеб над самими собой. Истинная самоирония.
На протяжении фильма я ловил себя на том, что думаю за главного героя. То есть в основном никак не думаю. Мы синхронизированы. Голуби — просто голуби. Фразы — просто слова. Внезапная тревога перед заменой последнего коробка вливается в меня с первой секунды сцены. Внезапное влечение к фламенко — с первого перебора струн гитариста. Будто я призрак внутри героя, подключенный напрямую, и последний кадр — кто-то выдергивает соединяющий нас шнур. И картинка валится вбок и затемняется.