«Предел контроля» сначала кажется комедией, потом тонким троллингом, потом как-то приходит ощущение, что эта вся бессмыслица не для стёба (не слишком характерно для Джармуша, в общем-то), а просто он опять развивает своё любимое. Ранний Джармуш снимал на тему «ну вот бывает, да», а теперь пришёл к тематике «а просто хренью какой-то занимаются», тем не менее, одно осталось: совершенная бессмысленность и бесцельность действий персонажей. В этом смысле центральный эпизод — это повторяющаяся сцена, в которой Исаак де Банколе с неизменно серьёзным видом делает какую-то дурацкую гимнастику. Всё это похоже на «После прочтения сжечь», где под серьёзную музыку на фоне ЦРУ, российского посольства, шпионов в тёмных очках и вертолётов происходила какая-то ерунда. Там, впрочем, всё было исключительно ради комедии, здесь, как мне кажется, нет; однако вертолёт, тёмные очки и вообще всяческие тайны присутствуют, причём всё делается с исключительно серьёзным видом. Банколе вообще весь фильм суров, как Клинт Иствуд: на большинство вопросов не отвечает, на остальные отвечает односложно, разве только не прищуривается и сигары не курит. Второстепенные персонажи вокруг него развивают бурную деятельность, но тоже лишь в рамках увеличения энтропии. Здесь, кстати, есть не совсем понятный момент: многозначительные фразы, которые Суинтон, Гарсиа Берналь, старичок с гитарой и прочие бросают в воздух — это афоризмы от лица Джармуша или оно всё тоже является частью царящей в фильме тотальной бессмыслицы? Вопрос очень важный, потому что если первое — то Джармуш уподобился артхаусным Коэльо-стайл режиссёрам, и это печально. Я всё же склонен полагать, что второе, потому что Джармуш слишком тонок, чтоб изрекать вот такие глубокомысленные банальности, да и как-то раньше за ним не было замечено подобного. Тогда эти монологи — пустота в пустоту ни о чём, как и все остальные немногочисленные события в «Пределах контроля», как завешенная белой тряпкой картина, на которую смотрит герой около минуты в конце фильма. Ну и платиновая блондинка Тильда Суинтон проясняет ситуацию ещё где-то в середине, говоря, кажется о Уэллсе: «фильм совершенно ни о чём».

А то, что герой набредает на сломанные цветы, мы простим. Тарантино вот вообще уже в третьем фильме начал себя цитировать.

URL записи