Есть что-то хаотичное в "Злых улицах" Мартина Скорсезе. Немного вальяжное, если хотите, не зря же тут достаточно сцен с вечеринками. "Тени" Джона Кассаветиса прячутся тут по углам - их видно, о них говорил и сам Мартин. Все эти герои бесцельно гуляющие вразвалочку по Нью-Йорку и как бы бесцельно фиксирующий их режиссер. На самом деле, конечно, не бесцельно, но в случае со "Злыми улицами" у режиссера задача вообще особая. Режиссер здесь в самом деле наблюдатель, а сами "Злые улицы" - фильм о вуайеризме (не в сексуальном, в более общем смысле). И вот 5 на то причин.

1) Начинать всегда надо, конечно, с сюжета. Итак, Чарли (Харви Кейтель) - верующий католик, без определенной работы, немного повеса, он крутится в криминальных кругах Маленькой Италии, играет на незаконном тотализаторе, имеет влиятельного дядю. У Чарли есть друг Малыш Джонни (Роберт Де Ниро) - неуравновешанный отморозок, никем не любимый и всем задолжавший. Однако, Чарли, например, поручается за него перед опасным ростовщиком Майклом (Ричард Романус). Делает он это отчасти потому, что считает Джонни своим крестом, а отчасти потому, что любит его кузину - Терезу (Эми Робинсон), которая, к слову, тоже не без креста - страдает эпилепсией. Тут нельзя ошибиться: главный конфликт фильма именно в злополучном долге Джонни и поручительстве за него. И даже отношения Чарли и Терезы крутятся вокруг Джонни: узнает - не узнает, и как потом отреагирует. При этом как усомниться в том, что Чарли - главный герой, ведь мы даже мысли его слышим? Для кино прием очень сильный и красноречивый. Но движение сюжету задает именно Малыш Джонни и без его линии это и было бы простое и милое шатание ребят по Нью-Йорку. В довершение Скорсезе лишь усиливает сумятицу, ставя Де Ниро первым в титры. Объяснение такому расколу только одно: Джонни - в самом деле главный герой, но герой той истории, которую должен был увидеть Чарли. Чарли - герой-наблюдатель, герой, проживающий религиозное переживание через Джонни.

2) Интересны и отношения Чарли с Терезой. О ее существовании как таковом мы узнаем только минуте на пятидесятой. Каким образом? Чарли выглядывает из своего окна в окно своего же дома, образующего здесь угол. И видит он в этом окне ... голую женщину. Вуайеризм теперь уже в самом прямом смысле. Дальше больше. Уже в следующей сцене оба они вместе, в постели, а женщина эта - Тереза. В следующий момент она начинает одеваться и просит Чарли не смотреть. Чарли закрывает лицо руками, но сам при этом подглядывает. Камера жадно впивается в лицо Харви Кейтеля, вернее даже в его глаз, неотрывно смотрящий на женское тело. И этот момент - самый пронзительный, самый чувственный во всех их отношениях в фильме. Секс между ними был только что, но он остается за кадром, в кадре же только это пожирание глазами, но работает оно куда эффектнее.

3) "Мы никогда не грешим в церкви. Мы грешим на улице. Мы грешим дома. Все остальное чушь, и ты знаешь это." Это первые слова фильма. Чарли слышит их во сне и просыпается. Для верности он еще зайдет один раз в церковь, но Бога он там не найдет. Найдет только десять раз прочитанный "Отче наш". Что дает мне этот "Отче наш", вопрошает Чарли? Ничего. И за поисками ответов отправляется на улицу. Эти злые улицы - и есть божий дом. И там мы ищем Его. Находим или нет - вот вопрос. Кажется, Скорсезе очень хочется Его найти. Этого самого главного вуайериста, который пригласил нас к себе в гости только для того, чтобы поглазеть на нас.

4) И тут Скорсезе не выдерживает. Он вообще среди режиссеров, снимающихся в своих фильмах, занимает особое место. Он не хулиган, как Хичкок, и не стержень своего мира, как Аллен, хотя и снимает данный фильм несомненно о себе. Дистанция между ним и Чарли очень мала, на самом деле, есть очень сильные сомнения в том, действительно ли мы слышим мысли Чарли или это голос самого режиссера? В таком случае дистанция стирается вообще или же Скорсезе сразу же берет на себя функции где-то незримо присутствующего наблюдателя? Харви Кейтель хоть и не стал музой для Скорсезе масштабов Де Ниро, счет у них 5-8 в пользу последнего, но нельзя не отметить, например, то, что Кейтель имел сильное портретное сходство с режиссером. И если Де Ниро всегда шел от своего мощного Я, то Кейтель не прочь побыть и резонером, как здесь, в "Злых улицах". Так вот, начиная сливаться с Чарли, Скорсезе затем перечеркивает все, появляясь на экране самостоятельно. Появляясь решительно. Здесь не было никакой случайности, как, к примеру, легенды утверждают о его появлении в "Таксисте". Появление Скорсезе в "Злых улицах" - это ключевой, судьбоносный момент фильма. Это появление творца, который не найдя Творца более высокого ранга и наконец не выдержав, вторгается в свой мир самостоятельно и вершит суд, развоплощая себя как главного наблюдателя и становясь действующим лицом.

5) Что же получается: неуравновешанный Джонни двигает сюжет, при нем вынужден находиться Чарли, потому от этого стала зависеть его собственная жизнь, рядом незримо все время присутствует режиссер, который в итоге вторгается в фильм, а все потому, что он отчаялся найти самого главного Наблюдателя. Все это, к слову, происходит на улицах и в квартирах, в ресторанах и барах. Скорсезе сразу исключает церковь, и ведь знаете, в высокие церковные окна крайне сложно заглядывать, а в закрытые кельи сложно сунуть свой нос. То ли дело нью-йоркские квартиры-клетушки с насквозь просматриваемыми окнами или рестораны и бары, где чужая судьба разворачивается прямо за соседним столиком - пожалуйста, глазей сколько захочется. Глазей в чужие окна, смотри, как веселится герой, или устраивай шумную вечеринку у всех на виду, чтобы сам герой потом с завистью заглянул в твое окно. Приходи смотреть на этих людей в кино или обнаружь, что они сами сидят в кинотеатре и  смотрят пристально на экран, туда, где как раз находишься ты. "Злые улицы" - это история про людей с этих улиц и это история для людей с этих улиц. В конце тебе останется только осознать, что ты все это время был тут, рядом, а потом стыдливо занавесить окно.

URL записи