Смерть наверное всё-таки есть.

Она не обязательно представляет собой то, что считает наука или то, что считает религия, но с определённой долей вероятности можно сказать что она всё-таки происходит. Во всяком случае, слово точно есть, а значит оно что-нибудь да означает. Википедия учит нас что смерть амёбы наступает когда она делится на двух амёб. Наступление бабочки можно по идее назвать смертью гусеницы. Кинематограф часто называют смертью театра (возможно что только продолжительной клинической). Цифровое видео иногда называют смертью классического кинематографа. Еще иногда умирают люди – это то, что бывает с другими. Согласно моим личным наблюдениям, смерть есть в России. Я получил немало свидетельств что она также есть в Штатах. Вчера же мне довелось увидеть фильм, согласно которому смерть также есть в Тайланде, хотя судя по всему, она там совсем не та. Но определённо есть.

Фильм «Дядюшка Бунми, который помнит свои прошлые жизни» - это фильм о смерти. Трудно сказать, что такое смерть, но если она действительно существует, то фильм – о ней. Причём в равной степени о смерти амёбы, гусеницы, классического кинематографа и человека.

Режиссёр фильма Апичатпонг Вирасетакул говорит, что на фильм его вдохновила книга о реально жившем человеке по имени Бунми, который в глубокой медитации мог помнить свои прошлые жизни. Взяв за основу саму идею и имя главного персонажа, Апичатпонг написал собственный сценарий, в котором удалось уместить не только тему перехода из состояния А в состояние В, но и краткую историю тайландского кинематографа.

Бунми – пожилой, но хорошо сохранившийся человек, мелкий фермер, ветеран неназванного военного конфликта (предположительно сопротивления коммунистам в 60-е годы), потерявший когда-то жену и сына, и теперь умирающий от хронической болезни почек.Чувствуя что наступают последние дни его жизни, он уезжает из города в завгородний дом, взяв с собой сестру, племянника, и лаосского нелегала, который помогает ему ставить капельницы для промывания почки. Там его навещают призрак жены и сын, ставший мужем Принцессы Обезьяньих Призраков. Джунгли вокруг полны духов и животных, привлечённых его болезнью. Бунми вспоминает свои прошлые жизни, в которых он был волом и принцессой, и нервничает, чувствуя приближающийся конец, когда в конце концов призрак жены отводит его к месту, где родилась его первая жизнь.

Стиль фильма во многом вдоховлён старыми тайскими телепередачами, которые режиссёр успел застать в детстве – студийные съёмки с искуственным освещением, актёры, сухо и бездумно повторяющие строчки сценария и карикатурные призраки джунглей в дешевых костюмах, с горящими глазами, поскольку в противном случае их просто не было видно в темноте. Снятый на 16-миллиметровую плёнку, весь фильм состоит из шести катушек плёнки, каждая из которых соответствует определённому жанру классического кинематографа: «мистический реализм» - вечерний ужин; «старое кино» - сцены на ферме; «документалистика» - фотографические воспоминания о войне; «костюмированная драма» - эпизод с принцессой и сомом; «фильмы в которых много долгих кадров животных и водителей за рулём» - пролог; и «тв-треш» - концовка.

В каждом из этих эпизодов главным героем повествования оказывается изменчивость вещей и окружающего мира, процесс гибридизации состояний, перехода бытия из одной плоскости в другую. Вол освобождается от привязи, чтобы быть возвращённым обратно; сын Бунми становится обезьяньим призраком после того как уходит в джунгли искать другого призрака, случайно попавшего в кадр его фотокамеры; буддийский монах мимикрирует в обычного человека, сняв робу и одевшись в мирскую одежду, чтобы потом переодеться обратно. А старый Бунми вспоминает свои прошлые жизни и умирает. И вместе с ним умирает классический кинематограф, оставляя работу с плёнкой редким энтузиастам.

Послевкусие от просмотра остаётся сложное. Как чай дядюшки Бунми – сперва оно кажется горьким на вкус, но потом к нему привыкаешь, только в ушах гудит от сопровождающего картину постоянного белого шума. И даже после титров такое ощущение, что шум до конца не исчезает – ведь полная тишина невозможна. Человек всегда слышит как минимум шум собственного кровяного давления во внутреннем ухе. Это звук того, как вращается колесо, и не нужно спрашивать, по ком.

URL записи