10 вопросов читателей TIME
1. В пьесе «Бенгальский Тигр в Багдадском Зоопарке» Вы исполняете роль тигра, ставшего привидением. Как можно подготовиться к такой роли?
Немного расхаживаний взад-вперед, кусать всех, кто попадется. Я по сути играю душу тигра, так что мне не надо становиться полностью тигром.
2. Пьеса – о войне в Ираке. Ваше участие в постановке как-либо связано с Вашим отношением к войне?
В последний раз, когда я был в Ираке, я жил в охотничьем домике Удея, хотя единственное на что он охотился, это были шлюхи из России. Точно так же было бы, если бы Гитлер построил Грэйслэнд; так же нелепо. Даже колумбийские наркобароны сказали бы: «Это, блин, нелепица.» А мои чувства о войне как-то связаны с привидениями. Я недавно был там, и вся жизнь там пронизана покоем. «Что остается после тебя, когда все заканчивается?» В пьесе есть слова: «Американцы думают, что со смертью все заканчивается для каждого.» Но когда попадаешь на Восток, осознаешь, что там есть ощущение того, что всегда остается нечто.
3. Вы уже были шесть раз в Ираке. Отчего так много?
Мне нравится. Очень нравится выступать для людей с тяжелым вооружением. Спокойнее, чем попасть в Джорджию (или «Грузию»).
4. Это Ваш дебют на Бродвее, хоть Вы и бросили учиться в Джиллиард в 1975 году. Чем Вы все это время занимались?
Когда я вернулся домой из Джиллиарда, я не смог работать актером. Я пошел на курсы обучения комедиантов, находившиеся в подвале церкви, там также преподавали лесбийскую поэзию и умение стэнд-ап, что замечательно изучаются вместе. Постепенно у меня появились зацепки на телевидении и кино, а все остальное – уже история.
5. Если я пойду в нужный клуб в Нью Йорке в нужный вечер, могу ли я увидеть Вас в представлении стэнд-ап?
У меня не было свободного времени с тех пор, как я начал играть в пьесе, но у меня появляется это непреодолимое желание. Столько много, о чем можно было бы поговорить. Даже тот случай, что Дональд Трамп захотел увидеть свидетельство о рождении Обамы – я бы сначала захотел увидеть, где начинаются его волосы (или «о чем говорят его волосы»). Представляю, как ночью он входит в комнату, и волосы начинают говорить [изображает, как волосы сходят с головы], «На какой следующей мы женимся? Пошли! Назови это здание своим именем!»
6. Быть смешным – мешает ли это Вам в жизни?
Однажды я был в аэропорту, и женщина подошла ко мне и сказала, «Посмешите!» Это как подойти к Барышникову и начать, «Встать в позу! Встать! А сейчас встать на носочки! Поднять мою жену!»
7. Вы попали на заголовки всех новостей в 2006 году, когда легли в клинику, чтобы избавиться от алкоголизма. Что-нибудь нашли интересное там для своих выступлений? Или это – тайна?
Все же, секрет – само название Анонимные Алкоголики. Я лег в клинику в таком районе, где неподалеку делают вина – вдруг передумаю. Это было очень нужно для меня – лечь в клинику. Я должен был. Я на самом деле не мог себя контролировать.
8. И все же Вы сами владеете винодельней.
Да, честно говоря, странная ситуация. Это, как если бы у Ганди был мясной магазин.
9. У многих звезд – проблемы с чрезмерным употреблением. Почему?
Мне кажется, что быть звездой – это уже как наркотик. И такой же «отход» волнами. Вы известны, а потом – нет, а потом – опять известны. Даже сейчас, после всех наград Киноакадемии, иногда мне кричат: «Морк!» (Одна из первых ролей Уилльямса на телевидении)
10. Билли Кристал как-то сказал, что стэнд-ап – это способ выживания неприятности жизни. Надо ли нам пожелать Вам побольше неприятностей?
Не надо. Я сам их найду.