Боюсь, что впервые я ее увидел не в кино, а в ее "Бенефисе", в 1978 г. Потом уже смотрел ее фильмы - точно не "Карнавальная ночь" (я ее до сих пор полностью не видел). Но - "Соломенную шляпку", "Небесных ласточек", "Табачного капитана", "Отпуск за свой счет", "Любовь и голуби". Блестящие маленькие роли. Больших-то, главных было не так уж и много (она всегда об этом сожалела) - зато какие: "Вокзал для двоих", "Любимая женщина механика Гаврилова", "Пять вечеров", "Старые стены".
Но главным откровением от Марковны для меня были ее воспоминания (1982 г, журнал "Наш Современник" - потрясающая, пронзительная и нежная "Мое взрослое детство", пропитанная любовью к ее весьма колоритному отцу Марку Гавриловичу Гурченкову (последнюю букву в его фамилии потеряли при выдаче нового паспорта). После этой книги она уже никогда не была лицом с экрана - было ощущение, что знаешь ее всю жизнь. Так было и в осенью 1991 г., когда я оказался в одном небольшом кругу с ней на каком-то приеме. Это был, конечно, пир во время чумы - ноябрь, страна разваливается, но в это еще мало кто верит, а там какие-то случайные люди изображают из себя высшее общество ("Это - Федя, надежда русского бизнеса...". И вот среди этого безумия - как жар-птица, так и слышал музыку Стравинского при ее появлении - возникает элегантная, вся вплоть до шляпки в красном, Людмила Марковна. Первый посол ЮАР в Советском Союзе начинает ей рассказывать, как он любит совесткое кино. "You have a good taste" - с улыбкой бросает ему Гурченко и минут 5-10 вполне, как мне тогда показалось , сносно поддерживает с ним small talk по-английски.
Потом подбежал какой-то бегемотопотам с воплем "Люся! Быстро!! Продюссер!!!" И Марковна - "Извините, работа..." - наскоро вежливо откланялась, уходя навстречу новым временам и их нравам. Впрочем, она достойно вписалась в последние 20 лет, даже снова снялась у Рязанова. Но почему-то для меня с ее именем, ее голосом будут ассоциироваться не "Петербург-Ленинград", а вот эти песни из начала 80-х.