Фильм «Аджами» снят на стыке двух жанров: городской драмы и социальной эпопеи на тему межнациональных конфликтов. Обе жанровые традиции неизменно вызывают внимание отборщиков международных фестивалей, вынуждая их включать подобные картины в свои шорт-листы. Если же авторами фильма являются одновременно еврей и араб, то такую картину просто нельзя обойти вниманием – прежде всего, по политическим мотивам. Не секрет, что политика стала едва ли не главным критерием оценки фильмов из ближневосточного региона: достаточно вспомнить феноменальное шествие по кинофестивалям драмы «Ливан» Самуэля Маоза. В «Аджами» сплелись все необходимые составляющие для социально ориентированного фильма, и все это дополняется сообщением, что фильм был снят при финансовой помощи правительства Израиля. Такая картина не могла не собрать международных наград, например, «Золотую камеру» Каннского фестиваля и номинацию на «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке. В результате зритель ожидает стандартного израильского фильма про непонимание евреев и арабов. Однако тут кроется, пожалуй, единственная в «Аджами» неожиданность – фильм оказывается целиком встроенным не в еврейскую, а арабскую кинотрадицию.
По сути, Израиль выступает лишь фоном происходящего, а евреи – в основном проходными персонажами, отравляющими жизнь главным героям-арабам – обыскивающими их, избивающими и не дающими им работы. Смотришь и диву даешься, зачем израильское правительство согласилось финансировать такое кино. Все было бы так просто, если бы основной конфликт фильма не крылся в традиционализме арабского общества. Все начинается с того, что в отдаленном от квартала Аджами районе Израиля дядя главного героя – 19-летнего Омара – по неизвестной причине выстрелил в человека, зашедшего в его ресторан с пистолетом. Возможно, это был рэкетир - нам остается неясным, но рука дяди не дрогнула - предполагаемый бандит остался парализованным. Затем выяснилось, что нежданный посетитель был членом богатой бедуинской семьи, которая теперь хочет отомстить семье обидчика. Вначале бедуины в ответ, правда не смертельно, подстрелили самого дядю, а теперь хотят уничтожить всю его семью. Младший брат Омара вынужден скрываться, мать боится за себя и за детей, случайно стреляют в соседа Омара, похожего на него. Налицо внутриарабский конфликт: богатое бедуинское семейство жаждет крови, очевидно, небогатых палестинских арабов. Стоит отметить, что подобные конфликты действительно не редкость: палестинские и бедуинские арабы зачастую занимают разные позиции в обществе. К примеру, в соседней с Израилем Иордании при большинстве палестинских арабов ведущие должности принадлежат бедуинам. Казалось бы, из этой ситуации нет выхода, но режиссеры находят его довольно просто. Можно организовать третейский суд, на котором старейшины решат, какую именно компенсацию родственники дяди-стрелка должны заплатить пострадавшему бедуинскому семейству. В результате судьи сходятся на совершенно фантастической для Омара сумме, которую 19-летний юнец как новоявленный глава семьи, должен возместить бедуинам. Если он ее не внесет в срок, то компенсация вырастет в десять раз и одновременно с этим бедуины начнут отстреливать его родственников. Естественно, герой решает пуститься во все тяжкие: ворует бензин, угоняет автомобиль, пытается торговать наркотиками. Более того, по ходу фильма он никак не может добиться руки своей тайной девушки, потому что ее отец, по совместительству работодатель Омара, не готов отдать свою дочь за голодранца, на котором к тому же теперь висит куча долгов. События разворачиваются стремительно: безденежье приводит к преступлениям и к новому безденежью. При этом рядом с Яффо, в котором живут герои, находится процветаюший Тель-Авив, в который друг Омара ездит на дискотеки и куда он мечтает переехать со своей еврейской девушкой. Из Тель-Авива приезжают в Аджами полицейские, которые обзывают симпатичных героев ублюдками. В Тель-Авив мечтает уехать друг Омара травокур Бинджи, но погибает, так и не сумев покинуть район своего детства.
Если авторы фильма хотели снять фильм о сложности арабо-израильского конфликта, им это не вполне удалось, потому что в итоге получился фильм об особенностях традиционной арабской жизни: сильнейшем расслоении, неравенстве полов и кровной мести. Именно эти вещи толкают героев на преступления, а отнюдь не давление израильской действительности. Даже последнюю роковую ошибку 19-летний Омар совершает, попавшись в ловушку своего несостоявшегося тестя. В принципе в фильме «Аджами» описывается модель любого традиционного общества, и в нем намного меньше сказано об межэтнической напряженности, чем о сложностях внутриарабских отношений. И когда понимаешь это, то становится ясно, почему правительство Израиля дало денег на «Аджами». Просто получился фильм о том, как тяжело быть арабом. Еще сложнее, когда за тобой нет клана, большой семьи, денег, своего ресторана и автомобиля Mercedes-Benz, а в какой стране это все происходит, неважно – в Израиле, Сирии или Марокко.