Шёл Господь пытать людей в любови
Если попытаться определить жанр - страшная рождественская сказка. Даже сказка наоборот. Все сказочные законы переворачиваются, отражаются, как в кривом зеркале, против самих героев-детей.
Фильм, безусловно, встроен в культурную парадигму. Эта заданность даже проговаривается героем Табакова, сравнивающего мальчика-сироту с мальчиком Диккенса и Достоевского. Вспоминается, конечно, Леонид Андреев и его рассказ "Ангелочек". Ангелочком ребенка называют веселые девушки, навесившие на него разноцветные воздушные шарики. Ангелочек - блаженный, слабоумный, по-обывательски - и вовсе придурковатый. Над трупом Ангелочка нормальным пацанам и сказать нечего - только икать и получается.
Сюжет картины - череда соскальзываний главных героев - брата и сестры - с правильной (хорошей) сказочной дороги на неведомые, страшные тропки враждебного детям пространства - внешнего мира. С самого начала путь детей дается как цепока неудач: маленький братик сапоги зимние не одел, пальто украли, собаки чуть не напали, отца не нашли - и так дальше. Череда несчастий по всем законам хорошей драматургии нарастает, как снежный ком. Случайность становится неизбежностью. Страшный зимний сказочный лес превращается во враждебный лес людей. Неслучайно основное место действия - вокзал - странное, хаотичное движение, проходной двор. Все спешат по своим делам, кружась бесцельно по замкнутому кругу вход-выход. Среди этой ужасающей людской массы потеряны два маленьких несчастных человека.
Сказка разбивается последовательно, по всем пунктам. "Волшебный помощник" - деньги, случайно доставшиеся ребенку от такого же (по сути) ребенка - чудика "туалетного" Гамлета, не приносят детям добра, а оборачиваются еще одним подтверждением вероломства взрослого, принадлежащего страшному миру.
Главная, настоящая дорога, дорога к отцу, к теплу вдруг начинает ветвиться на сеть ложных тропок, в конце каждой из которых - тупик. Извиваясь и петляя, худая дорога оказывается параллельной настоящей: Успенский переулок (Конечная цель, Место-Мечта) превращается в Место-которого-нет. На самом деле его нет только для ребенка, зрителю показан этот параллельный мир, где папа играет на скрипке и вспоминает своего маленького мальчика Никиту. Примечательно, что и папа, как и другие немногие положительные (скорее Не-отрицательные) герои Муратовой, тоже заражен парализующим всех равнодушием. Герои Табакова и Литвиновой, кажется, готовые помочь, "одарить", согреть мальчика лучами своего благополучия (или просто барский каприз?) тоже не в силах ничего сделать. Не очень-то хотели. Не очень-то старались.
Добро у Муратовой - случайно, ошибочно. Зло - закономерно, неизбежно и навсегда.
Картина про то, как умирают дети. Дети всех возрастов. Дети - наивные, беззащитные, наделенные творческим началом (читай: слабоумные и блаженные). Они всегда, неизбежно гибнут в неравной борьбе с хозяйственной предусмотрительностью и равнодушием к ближнему. Разноцветные шарики над трупом ребенка, запорошенного снегом, - сигнал, образ этой неравной по силам борьбы, которая для подавляющего большинства кажется смешной, нелепой и неуместной. Совсем как вонючая бомжиха на вокзале, прожитая Ниной Руслановой.