Турция не устаёт радовать хорошим европейским кино, приправленными лишь чуть-чуть, как хорошее блюдо — специями, национальным колоритом.
Вчера с друзьями в "Библиотeке" посмотрели фильм «Такси-блюз». Лента о российских 90ы-х. Действие происходит в Москве, на дворе 1990-ый год, в картинках действительно узнаются элементы нашего прошлого. Возвращаясь домой, я думал о том, что моей единственной мыслью о фильме будет «как хорошо, что это всё осталось в прошлом!». Но в течение вечера размышления продолжились….Картине дали несколько премий, значит что-то в ней всё таки есть, чего я могу не видеть.
Итак, о чём же этот фильм? Может быть, о противостоянии творчества обычному физическому труду, железным нормам и принципам? Но с этой точки зрения роли актёрам явно не удались. Игра «величайшего гения и таланта» Лёхи на саксофоне не вызывает никакого отклика внутри. При действительно талантливой игре по телу пробегают мурашки, и хочется отбивать ритм и двигаться в такт музыке. Поэтому восхищение окружающих его талантом выглядит наигранно и напоминает ритуал поклонения уважаемому человеку («Лёха у нас звезда». И в Америку его взяли только из-за того, что по сюжету так надо было.
Давайте приглядимся внимательнее ко второму персонажу фильма – рядовому таксисту из автопарка №4. Иван живёт в коммуналке, комната напоминает качалку на районе. Верен коммунистическим принципам, но при этом в связях, порочащих его, замечен. Заслуживает ли этот герой уважения? Вряд ли. Свои физические способности (раньше получал кубки и медали на соревнованиях) променял на посредственное существование. Единственное, что можно записать в его актив – спасение Лёхи от окончательной гибели. Хотя местами возникало ощущение, что делал он это из-за собственного одиночества.
Два посредственных человека. И как это у нас принято, можно объяснить их ситуацией в стране: жизнь тяжела, пробиться сложно и т.д. Вот только это никогда не являлось оправданием для настоящих героев как в творческой сфере, так и спортивной.
Посмотрев этот фильм Павла Лунгина, приходишь к мысли, что у нас национальная идея такая – смаковать свою немощность, наслаждаться серостью и обыденностью, купаться в грязи. Если в буржуйских фильмах герой обычно ищет выход, каждый имеет шанс на победу, то у нас всё уже разложилось донельзя, а народ всё глубже погружается в собственные сопли, признавая немощь и бессилие. Количество «чернухи» среди российского кино, по-моему, давно превысило разумные пределы. Может быть это связано с текущей эпохой? Тогда зачем снова и снова ворошить прошлое, тщательно смакуя его и подавая под разными соусами?
Помню, как в школе учительница литературы зачитывала вслух отрывок из военной прозы Астафьева. Там был жуткий момент: из-за недостатка лекарств раны у бойцов начинали загнивать, и в них заводились черви. Этот эпизод вызвал тогда сильное отторжение и желание, чтобы в мире подобного больше ни с кем и никогда не случалось. Может быть Балабанов, Лунгин и им подобные хотят нас предостеречь от повторения ошибок прошлого? Или всё-таки самобытность у нас такая?
Как хорошо, что прошлое никогда не повторится.
и на этот раз персонаж дался ему очень тяжело. Роб сделал несколько полноразмерных скульптур костюма, которые крайне не понравились Верховену: первый дизайн напоминал костюм персонажа комикса «Судья Дредд» и был слишком массивным. С каждым новым вариантом Роб все ближе подходил к тому, что мы в итоге увидели на экране. Но эта работа заняла у него несколько месяцев и только через несколько ступеней переработки, костюм был одобрен Верховеном. Но за эти несколько месяцев они так измотали друг другу нервы, что Роб отказался появляться на съемочной площадке и разговаривать с Полом Верховеном. Вместо него Уэллера одевали в костюм гримеры из его мастерской.
